Я же продолжала стоять, рассматривала темное полотно и не чувствовала ничего. Как будто я выгорела внутри. Будто истратила последнюю эмоцию за последние два часа. Темный горизонт коротко полыхнул ярким светом и тут же погас.
И тут я поняла, что домой попасть мне не вариант.
И как бы я не злилась на Илана, я подумала первым делом именно о нем. Пусть только он уйдет вслед за мной, пусть его не будет там, думала про себя, когда набирала его номер. Абонент не отвечал. Что ввело меня в некий ступор. И что делать дальше, как мне его найти?
Неужели Илан был в доме, когда первая волна атаковала землю? Я звонила и звонила, а в ответ слышала одно и тоже, что абонент не в доступе. Пальцы задрожали теперь у меня. Дорога закрыта. Я была уверена, что даже поезд не едет. При девяти баллах он скорее всего сошел с рельсов.
Второе кольцо оказалось пустынным в считанные минуты. Я стояла у обочины и могла по черепашьи перейти широкое шоссе. Но я встала, как вкопанная. Я не знала что делать. Все мысли, как назло, были не в доступе, как Илан.
— Ну где же ты, чертов блондин? — протянула я дрожащим голосом. Я готова была закричать от безысходности. Телефон в руках казался никчемным пластиком, не способным справиться с единственной обязанностью.
Первый ветер дохнул в лицо. И это стало чем-то вроде активатора. Я побежала на край кольца. Мне нужна была хотя бы маршрутка. Я должна найти друга. Пусть мы поссорились, но он был единственным человеком, который поддерживал и был готов быть рядом. Удивительным способом он стал родным за такое короткое время.
Я не узнавала себя. Все чувства были заморожены, словно тело чувствовало, что это предел моим нервам. Что я просто сорвусь, сойду с ума, не переживу. Вот мое тело и действовало против моей воли, берегло энергию, растягивала мое время. Которое возможно тоже на пределе.
На остановке была такая же тишина. Я не знала, где именно были таносы, но предполагала, что прятались в своих домах — крепких, надежных. И с этим голову разорвала новая мысль.
Я очень четко помнила прошлую битву. При меньших баллах таносы проигрывали. Они были готовы бросить нас на гибель, а территорию закрыть. Поехал ли кто сейчас? Или же сразу решили, что дело провальное? Я даже подняла голову на небо. И убедилась в своих предположениях. Там тоже не было ни одного аэротана.
Меня настораживала эта тишина, отсутствие паники, возни беготни, военных действий. Будто наступила ночь. Глубокая ночь. Все просто спят. Маршрутки тоже не было.
— Черт! Черт! Ответь же…
Телефон в руках уже нагрелся и почти что не кричал на меня. Так сильно я его сжимала в руках.
Он пикнул. Сам. И этот звук буквально оглушил. Точно бомба взорвалась. От Илана пришло сообщение. Я читала и не верила своим глазам. Буквы расплывались передо мной, но я упорно перечитывала эти короткие слова.
“Я цел. Сеть пропадает. Ты где?”
Ну как я не смогла догадаться о том, что сеть просто сбоит? Я уже набирала ответное сообщение, как меня окликнули.
— Эй, пустышка, вдохни…
И тут же шею накинули веревку, зажали рот. И не успела я пискнуть, как руку точечно укололо и я впала в темноту. Уже через мгновения я чувствовала себя овощем. Все слышала, но не могла двигать даже губами. Меня кинули в приземлившийся откуда-то аэротан, как мешок, особо не церемонясь.
Это была Талла, ее подружка, имени которой я не знала и два таноса, которые собственно связали мне руки, ноги, а в рот засунули эту самую веревку.
Мы взлетели.
— Испугалась? — обманчиво ласково поинтересовалась Талла. Она сидела, поэтому смотрела свысока на меня лежащую. — Ой, смотрите, как наша овечка глазками стреляет. Так бы и испепелила нас на месте.
— Может мы зря не накинули ей на голову мешок? — спросил один из парней.
Талла рассмеялась. Весело.
— А зачем? На границе бушует океан. Из наших никто не поехал. Никто нас не увидит. Мы даже можем время растянуть…
— Ты не забывай, если там молнии с грозой, мы не сможем подойти близко, — закричали с передней кабины. Кажется, наш пилот.
Я коротко дернулась и тут же зашипела сквозь зубы. Веревки сильнее впились в мягкую плоть. А на это никто не обратил внимание.
— Ладно, ладно, — сдалась Талла, — не будем тянуть время. Мне доставляет удовольствие сама мысль, что мы наконец избавимся от страшно противной заразы, которая встала всем поперек горла.
Это я то зараза? И как интересно я им мешала?
Спросить об этом я не смогла, но глаза округлила натурально.