Магу показали, где можно найти его сородичей. К моменту прибытия вандерширцев те уже стали настоящими героями Эвервуда. Велиамор нашел брата и его друга в одной из многочисленных комнат дворца. Молодые литиаты сидели на широком диванчике у большого окна. Они были одеты в местную одежду, темные штаны и батистовые рубашки. Только по длинным волосам и миндалевидным глазам можно было определить, что это литиаты. Они беззаботно смеялись, развлекаясь безмолвной беседой. Велиамор какое-то время стоял на пороге, наблюдая за ними. Он понимал, что они общаются между собой мысленно и не думают о том, что со стороны выглядят более чем странно.
— Вы так беззаботны, в то время как вокруг столько зла и ненависти, - сказал он вслух, приблизившись к ним.
Оба одновременно взглянули на него и улыбнулись еще шире. Аллель вскочил и обнял брата. Велиамор рассмеялся, похлопав его по спине.
— Как я рад тебя видеть, - говорил молодой литиат, не выпуская его из объятий. - Мы знали, что вы уже во дворце, но не хотели мешать.
— Здравствуй, - обратился маг к Кайне. Тот тоже встал и наблюдал за братьями.
— Мы верили, что ты вернешься, - ответил он.
Аллель отпустил брата и тот обнял друга.
— Спасибо, что присмотрел за ним, - сказал Велиамор.
— Ты так говоришь, будто я ребенок, - усмехнулся Аллель.
— Для меня все вы дети, - ответил Велиамор. - Надеюсь, с Андором и Дааном все хорошо?
— Да, они в Нордэнде, - ответил Кайна. Все трое сели на диван. - Уверен, они в безопасности. Город надежно укреплен и Итилиан помогает им.
— А вы? Уже успели повоевать, насколько я слышал, - Велиамор взглянул на брата. - Покажи мне рану.
— Она уже зажила, - ответил Аллель, бросив быстрый взгляд на друга.
— Змея один из сильнейших темных. Я видел его в истинном облике, - маг взял Аллеля за руку и развязал рукав на запястье. - Эльфийское оружие ему нипочем.
Он отогнул широкий рукав и обнажил забинтованное предплечье брата. Тот молчаливо наблюдал, пока Велиамор осторожно разматывал повязку.
— Как ты узнал? - спросил Аллель, когда повязка была снята. На смуглой коже темнели две сквозные раны. Клыки Змеи, толщиной с палец каждый, прошли его руку насквозь на расстоянии ладони. Но раны уже не кровоточили и были аккуратно зашиты.
— Неужели ты думаешь, что люди так скоро забудут, как маги сражались с громадной змеей? Уже и песни есть. Я слышал, довольно неплохие, - ответил Велиамор с улыбкой.
Он приложил свою ладонь к одной из ран.
— Не нужно, я сам справляюсь с ней, - ответил Аллель, пытаясь отнять руку.
— Сам, да? - переспросил старший брат, глядя ему в глаза. - И если я попрошу Кайну показать мне его правую руку, то на ней ничего не будет?
— Как там Ниониэль? - спросил беззаботно Аллель, не пытаясь больше протестовать. Кайна молчал, делая вид, что о нем вообще не говорили.
— Скоро она будет здесь, сам увидишь, - вздохнув, ответил маг.
Через несколько дней прибыли пассажиры с "Королевы Морганы". За ними отправили сразу, как только берег был взят. По дороге к столице женщины ехали в трех каретах, предоставленных им в ближайшем городе. Королева Виржиния, Мадлена и Джек отправились в одной, Николь, Бьянка и Кристиан во второй, а Еву везли отдельно под присмотром капитана Питерса и еще двоих офицеров.
Николь не переставала восхищаться Эвервудом. Только места сражений, выжженные и залитые кровью, нагоняли на нее ужас. Тогда она закрывала занавесь, прильнув к графу и стараясь не думать о погибших. Иногда мимо проезжали вереницы повозок крытые зеленым тонким сукном. Эльфы везли своих погибших сородичей в западные леса. Эвервудцы отдавали последние почести, сжигая тела на больших погребальных кострах. Столбы черного дыма поднимались над лесом, унося души погибших в мир теней.
По прибытии в столицу гостей сразу расселили по комнатам дворца, где они могли отдохнуть после долгой поездки.
Николь досталась просторная спальная на одном из верхних этажей с видом на город. Небольшие домики, крытые желтой черепицей выглядывали из зеленых крон деревьев. Улицы пестрели от нарядов горожан, слышен был лай собак и победные песни простого люда. Столица напомнила Николь о вандерширском городе на северной границе, где прошло ее детство. Дальше за городом лежал лес, похожий на пушистый зеленый ковер. Только черный дым погребальных костров портил живописную картину, поднимаясь над кронами до самого горизонта.
Девушка отошла от окна и села на кровать. В ее спальной была изысканная мебель, мало отличавшаяся от вандерширской. Широкая кровать с шелковым пологом светло-голубого оттенка, кушетка у окна и кресло у камина. Его решетка была выполнена в виде сплетенных ветвей винограда с листьями и плодами. Угли тлели, еще согревая комнату, а в приоткрытое окно проникал свежий весенний воздух. На деревянном полу был мягкий ковер сине-зеленого оттенка. Слуги внесли багаж и поместили его в гардеробной, пока Николь принимала ванну в другой комнате, оборудованной специально для купаний.
Выйдя оттуда, она увидела стоящего у окна Виктора. Он рассматривал город, прислонив голову к раме, и не слышал, как она вошла.
Николь стояла какое-то время, наблюдая за ним и не решаясь заговорить. Он был все в той же форме командора вандерширского флота и с оружием на поясе.
— Ты будешь жить тут со мной? - спросила девушка тихо, приблизившись.
Он обернулся, взглянув на нее.
— Нет, - ответил он, не сразу найдясь с ответом. Николь тотчас заметила, что он вновь скрывает свои истинные чувства под маской учтивости. - Я не смею претендовать на это.
— Ты не простил меня? - Николь подошла вплотную и положила руки ему на грудь, глядя в глаза.
— Дело не в этом, - начал Виктор, отводя взгляд, но не отстраняясь от нее. - Ты поступила, как подсказывало тебе сердце. Мы не должны были быть вместе. Тебе лучше вернуться к графу.
— Я не понимаю тебя. Как я могу вернуться? Я твоя жена, - девушка рада была тому, что он не отталкивает ее, но его слова пугали ее.
— Я дам тебе свободу, это в моей власти, - ответил Виктор, горько усмехнувшись. - Я же король.
— Не нужна мне никакая свобода, - девушка легко толкнула его, задетая этими словами. - И Кристиан не нужен, я люблю тебя.
— Но без него тоже не можешь, почему? - он смотрел ей в глаза, ожидая ответа.
— Я не знаю, - Николь виновато опустила взгляд. Виктор отошел, вновь повернувшись к окну.
— Я знаю, - ответил он, оставаясь безучастным или делая вид. - Эльфы придумали это, чтобы снять проклятие с наших родов. Велиамор все рассказал мне и не отрицает, что влечение, которое мы испытываем друг к другу, всего лишь эльфийские чары.
— Я знаю об этом, Велиамор и мне рассказал, - Николь улыбнулась, дотронувшись до его щеки. - Поэтому я так быстро прониклась доверием к тебе, но разве то, что между нами, не любовь?
— Нет, всего лишь чары, - Виктор отстранился, избегая смотреть ей в глаза. - Магия, будь она проклята.
— Чары? - переспросила Николь, отступив на шаг.
— Ты любишь графа, поэтому ищешь его общества. Ты это доказала, а ко мне тебя тянет из-за проклятия. Ты не любишь меня, а я тебя. Это все колдовство, - Виктор вздохнул, отвернувшись к окну.
Солнце клонилось к закату, оставляя небо серпу фиолетовой луны. Он стал шире и ярче в это время года, освещая ночью земли, но все же уступал желтой луне.
— Ты не любишь меня? - переспросила девушка, чувствуя, что сердце перестало биться, а все вокруг погрузилось во тьму.
Виктор обернулся и успел подхватить ее на руки, прежде чем она бесшумно опустилась на пол, лишившись чувств.
Открыв глаза, Николь увидела встревоженное лицо Ниониэль. Волшебница держала обе ее руки в своих, читая заклинания на языке литиатов. Заметив, что ее подопечной лучше, она улыбнулась.