Каждую пятницу они оба ходили в баню.
Отделанный мрамором и бронзой большой хаммам являлся предметом гордости Солдайи и приятным собранием для лучших людей города, их дочерей, жен и престарелых родственниц. Держал хаммам евнух Евстафий - он живал в Амасье и в подробностях изучил и турецкие бани, и византийские термы. Прислугу он отбирал сам и школил сам - не прелестные мальчики с родинкой над губой и луноликие пери, а крепкие банщицы и могучие банщики, способные размять двухсотфунтовую тушу до состояния сладкого киселя.
О благопристойности евнух заботился с дотошностью скопца. Банная прислуга знала - стоит им проболтаться о услышанном разговоре, передать надушенную записку или подарок, попосредничать при любовных утехах или поддаться на посулы клиентов - и ослушников, лишенных языка, продадут в богом забытую готскую деревушку в горах за Кырк-Ером. Делай там массаж козам, спи в саманной лачуге, топи навозом и сожалей о корыстолюбии. Единственное послабление, которое допускал строгий евнух - музыканты для услаждения слуха гостей.
Нынешний усладитель, плешивый старец, наигрывал на дудуке что-то задумчивое. Гости внимали, потягивая кто шербет, кто имбирную воду, а кто и подогретое вино - рабам Аллаха оно запретно, а вот народу Завета дозволено, и христианам душеполезно. Белые простыни облегали распаренные телеса, на красных физиономиях читались благость и удовольствие. В бане все равны - были б деньги заплатить банщику, а там и не разберешь - разлегся на скамье переписчик Корана, ювелир великого хана или генуэзский посол.
Вопреки обыкновению Ицка задерживался - прямо во время обеда в дом явился мальчишка-посыльный, показал оттиск печатки и сказал, что старика ждут в порту. Давид удивился поспешности, с которой еврей отставил тарелку с лакомым цыпленком в меду, и поднялся из-за стола, не отерев бороду.
- Дело выгодное и спешное, сынок. Пахнет амброй, хе-хе...
Пришлось идти в хаммам в одиночку, дабы не вызывать пересудов. Царство душистого пара скорее пугало Давида, нежели вдохновляло - ему не нравилась чужая нагота, скученность, бесцеремонные прикосновения банщиков. Но приходилось натягивать на лицо улыбку и притворяться - дела есть дела. Как назло, в хаммаме было особенно многолюдно - осенние злые ветра вызывали у горожан острое желание отогреться. Оставив одежду в холодной комнате, Давид наскоро ополоснулся теплой водой из миски, поданной услужливым банщиком, и перешел в харарет. Свободных лежаков не было, но все тот же банщик пошептался с одним из гостей - щуплым, жилистым, голодным на вид парнем, и теплая мраморная скамья оказалась в распоряжении важного господина.
От массажа Давид отказался, попросил мятного чая с медом и устроился поудобнее, прикрывшись простыней. Дудук навевал сонливость, но спать не следовало - в баню ходят смотреть и слушать. Гордый генуэзский посол демонстративно отсел подальше от венецианского консула - значит у двух республик новые разногласия. Пожилой сборщик налогов покрасил бороду хной и подгоняет банщика - не иначе собрался заново свататься, ищет третью жену. Торговец шерстью пододвинулся к торговцу сукном так безразлично, что и слепой бы понял - им есть что обсудить. О чем они шепчутся, ну-ка?
- Однажды в дом к Ходже Насреддину забрался вор...
Голодный на вид парень устроился в самом центре харарета, на круговом возвышении, и начал рассказ так спокойно, словно сидел посреди чайханы или базарной площади.
- Забрался вор, говорю. Не сборщик налогов, не ханский баскак, упаси Аллах, не киликиский пират, а честный грабитель из тех грабителей, что не крадут ни душ, ни сердец, ни невинности дочерей. Жена Ходжи (полагаю, вы помните эту вечно сварливую всем недовольную ненасытную ханум с телом гиппопотама и языком змеи) кинулась трясти мужа за плечи, вырывая того из объятий сладчайшей гурии сновидений. «Вставай, вставай, зловонный сын осла и гиены, просыпайся, да заберет шайтан твою вшивую бороду!». «Неужели ты снова желаешь супружеской близости, о прекраснейшая из женщин?» возмутился Ходжа. «Твой день среда, а сегодня на дворе воскресенье!» «Засунь свой зебб в осиное гнездо, развратник» - разозлилась жена. «К нам в жилище забрался вор. Слышишь, он роется в сундуках и шкафах». «Какое счастье» - обрадовался Ходжа. «Возблагодарим же Аллаха за то, что он послал нам вора!» «Ты оставил свой ум в духане, лысый дурак?» - опешила жена. «Отнюдь» - улыбнулся Ходжа. «Смотри внимательно за воришкой. Если в доме остался хотя бы дырявый дихрам, хоть одна ценная вещь, уцелевшая от закладов и ростовщиков, он непременно найдет их. А отнять награбленное у вора мы уж как-нибудь сможем».