Осторожный Ицка молчал до самого дома. И раскрыл рот лишь запершись наедине с воспитанником в своих покоях.
- Скажи сынок, ты знаешь, где находится Африка?
- Нет, дядюшка, откуда мне знать?
- Вот и я понятия не имею. Говорят, там так жарко, что у людей заживо плавится жир и дочерна обгорает кожа. Опасные земли, страшные, но и богатые сказочно - из Африки везут золото, алмазы, слоновую кость, выносливых, крепких рабов. И бесценную амбру - ее находят на побережьях после штормов.
- Неужели ты собрался плыть в Африку, дядюшка? Прости, но по-моему ты чересчур осмотрителен для подобного путешествия.
- Чересчур стар, ты хочешь сказать? Да, стар. И в славные годы юности не рискнул бы тащиться за тридевять земель, каких бы выгод ни сулила дорога. К тому же меня укачивает и на море я начинаю блевать, едва ступив на борт корабля.
- Хочешь, чтобы я отплыл в Африку?
- Хе-хе, нет, конечно же, нет. Но твои деньги поплывут далеко, если пожелаешь, и привезут с собой много-много золотых полновесных друзей.
- Что ты придумал, дядюшка?
- Капитан Скарлатти обнаружил залежи амбры в Эгейском море. Он говорит: есть удаленный остров, на котором живут одни козы. Остров окружен скалами, пройти к суше может лишь опытный мореплаватель. Зато прошедший станет богачом - амбра валяется на берегу, словно водоросли, выброшенные прибоем. Скарлатти снаряжает корабль втайне, чтобы не оказаться ограбленным. И ищет надежных людей, которые вложат деньги в его предприятие.
- Он надежный человек, этот Скарлатти? Ты сам учил меня, Ицка - прежде чем дать человеку хоть медный дирхам, узнай его мать и отца, долги и судебные заключения, послушай, что о нем говорят на базаре.
- Молодец, сынок. Он похож на разбойника, этот Скарлатти, он лохмат и одет в лохмотья, от него несет чесноком, шельмовством и развратом. Но амбра, которую он привез - настоящая.
- А если капитан заберет деньги и не вернется? Или его посудину утопит шторм, сожрет морской змей или возьмут на абордаж киликийские пираты? Честное слово плохой гарант, ты сам говорил.
- Скажи, сынок, - я похож на полного идиота?
- Нет, ты что, дядюшка.
- Только круглый дурак вложит деньги, не имея обеспечения. Я так и сказал Скарлатти, прямо в лицо. Он кричал на меня и топал ногами, обещая, что вздернет жадного жида на самой высокой мачте своей лоханки. А потом распахнул сундук. Погляди-ка, сынок, не бойся.
На морщинистой, чуть подрагивающей от старости ладони Ицки лежал драгоценный камень размером с вишню, прозрачный словно стекло.
- Настоящий африканский алмаз, сынок. Пройдоха ни за что не хотел продавать его, но согласился оставить в залог.
Заинтересованный Давид взял алмаз, посмотрел сквозь него на светильник - пляшущее пламя преломлялось, причудливо играя.
- До сих пор твои советы, дорогой дядюшка, обогащали меня и служили во благо. Распоряжайся моими средствами как сочтешь нужным. И не забудь отсчитать свой процент.
- Не забуду, хе-хе, друзья друзьями, сынок, а деньги деньгами. Пусть алмаз полежит у тебя - привыкай.
Давиду почудилось что-то хищное в добродушной усмешке Ицки - не иначе, предвкушает хорошие барыши. Лишку старик никогда не брал и счета предъявлял с раздражающей пунктуальностью. Но и своего не упускал, вычитая с «сынка» все расходы и траты, вплоть до стоимости воды в фонтане и масла в светильниках. Похоже и здесь найдет, на чем выгадать.
Довольный Ицка позвонил и велел подавать ужин - солнце близилось к закату, пора встречать царицу субботу. Потом достал книжку в кожаном переплете и начал приготовления. Иудейские молитвы выглядели загадочно - старик накручивал ремни на лоб и руку, накрывался плащом с кисточками и раскачивался, нараспев повторяя слова непонятного языка. Давид твердил про себя «Отче наш», и незаметно крестился - перемена веры не входила в его планы.
Щедрая трапеза, поданная рабыней, как всегда удалась выше всяких похвал - и баранина и кефаль и рассыпчатый рис и медовые лепешки с кунжутом. За едой Ицка против обыкновения сделался многословен, вспоминал разные «случаи» из жизни хитроумных торговцев, цитировал Писания и изречения мудрецов. Впрочем, возможно причиной тому явился кувшин красного, густого как кровь вина из Алустона - Ицка не менее трех раз наполнял кубок. Что поделать, человек слаб.
Дружески обнявшись с «дядюшкой», юноша проследовал в свои покои, упал на мягкое ложе и долго ворочался, борясь с внезапной бессонницей. В который раз он пожалел о природной брезгливости, не позволяющей пользоваться услугами продажных женщин или приобрести рабыню для удовольствий. Несколько раз Давид посещал бордели, дабы не вызывать кривотолков - все богатые мальчики покупают любовь. Но от женщин настолько явственно пахло страхом, скукой и чужими руками, что близость с ними представлялась изнасилованием трупа. К тому же лучшие куртизанки Солдайи и в подметки не годились Левкиппе - свободной, порывистой, страстной по велению сердца, а не за плату.