...День субботний в Солдайе удался малотрудным. Летняя страда завершилась, рыбаки не ходили дальше прибрежных вод, немногие корабли решались пересечь море. В домах почтенных горожан завершалась подготовка к зиме, хозяйки вывешивали проветриться ковры и меха, конопатили окна, торговались с крестьянами за дрова, яблоки и огромные рыжебокие тыквы. Уличные коты обрастали пышной шкурой и наедали бока, запоздалые птицы тянулись к югу. Венецианские арбалетчики демонстративно заняли площадь подле Консульского замка - отрабатывали построения, стреляли в мишень, рассыпались по четверо и по двое, снова собирались в каре. Прохожие аплодировали и свистели, женщины взглядов оторвать не могли от златокудрых красавцев, непохожих на местный, смуглый и чернявый народ. Гордясь силой и удалью молодой знаменосец жонглировал флагом, подбрасывал и ловил полотнище, украшенное золотым львом. Прохладный ветер колыхал увядающие плети виноградной лозы, раскачивал вывески, ерошил гривы коням.
Давид поднялся до подножия Девичьей башни, посидел на пригорке, задумчиво глядя на море. Нефы, галеры, когги, ладьи с высоты выглядели игрушечными корабликами, лоскутки парусов отсверкивали на солнце. Кричали чайки, кружась над портом. Крохотные людишки перетаскивали грузы. Кипела жизнь. Каких-то несколько дней и из порта выйдет суденышко капитана Скарлатти, отправится в неизвестную даль, чтобы преумножить его, Давида, богатство. И это лишь первый шаг на пути к славному будущему. Обзавестись городским домом, усадьбой, табуном лошадей, яблочными садами, прислугой и управляющим. Продавать мед и зерно, покупать драгоценности и благовония и отправлять их дальше в глубину полудиких земель. Построить часовню или церковь или приют для сирот - всякий богач должен проявлять щедрость. Жениться на хорошей девушке, родить достойных детей, защитить их от бедствий и нищеты. А потом в долину придут ногайцы.
Толстая серая туча накатила со стороны Меганома, сожрала солнце. Давид поднялся - если начнется дождь, спускаться от башни придется кубарем, рискуя испортить дорогую одежду. Слишком крута тропа - арбалетчики пробираются в башню подземными коридорами, а прочим и положено падать.
Рыжий Абай подкараулил Давида подле городских ворот. С ним были еще трое греков - молодой щеголь с завитыми по венецианской моде кудрями и отец с сыном в одинаковых бурых теплых плащах.
- Я почуял, что пахнет выгодным делом, - заискивающе улыбнулся Абай. - И хотел бы узнать - есть ли шанс войти в долю.
- Дело пахнет дерьмом, - пожал плечами Давид. - Дерьмом и подмышками золотаря.
Ошеломленный резким ответом Абай отпрянул, потом захихикал:
- Хорошая шутка, друг Давид, не в бровь, а в глаз. И все же - что за дело ты обсуждал со своим дядей? Пахло от него и вправду мощно...
- Что бы я с ним ни обсуждал, вряд ли стоит повторять это на улице, там, где любой воришка может подслушать нас. - поморщился Давид.
- Мудро! - согласился Абай. - Сейчас устроим.
- Через четверть часа компания заняла отдельную комнату в «Морском Льве». Вдохновленный серебряным грошеном трактирщик собственноручно подал кружки с глинтвейном, виртуозно разрезал на ломтики пирог с почками, пообещал, что лично приглядит за отбивными, раскланялся и исчез за дверьми. Искушая терпение сотрапезников, Давид потягивал горячий напиток, сетовал на скупость повара, нехватку вина, корицы и меда, явственный привкус мочи у почек, душную вонь камина - даже сухих дров для гостей не нашлось. Смиренный Абай терпел, а вот спутники его переглядывались и перешептывались, небезосновательно полагая, что еврейский мальчишка издевается над уважаемыми людьми. Давид дождался высшей точки напряжения, нарочито медленно порылся в кошельке и выкатил на стол алмаз. Огонек алчности моментально выжег угрюмое недовольство на лицах.
- Драгоценность оставлена мне в обеспечение вклада в поход за амброй. Некий венецианец, капитан Скарлатти, отыскал остров Эгейском море. Черная амбра там валяется под ногами, как сердолики на пляжах у Карадага. Скарлатти снаряжает корабль, дабы наполнить трюмы сырой амброй, продать ее в Солдайе на вес золота и разделить доход с вкладчиком.