- Господи помилуй, кости! Мы могилу разрыли, братие, ой, беда, пропадем!
В каноне исповеди гробокопательство стояло в числе смертных грехов, вместе с убийством и блудом. И какую епитимью суровый отец Геворк наложил бы за подобный проступок, мальчишки даже не могли себе вообразить. Сотней «отче наш», постом на воде и хлебе или чисткой монастырского нужника дело бы не ограничилось. С настоятеля сталось бы и выставить кощунников из обители - ранней весной для нищих сирот это означало голодную смерть.
- Уймись, бестолочь, - рявкнул Тигран и отвесил Араму плюху. - Что визжишь, как свинья под ножом? Покидаем вещички на место, да землей забросаем. Сами земли съедим, что не выдадим друг дружку - и никто ничего не узнает.
- Не говори так! Бог все знает, - нахмурился Рафик и перекрестился.
- Думаешь он побежит жаловаться настоятелю? - ухмыльнулся Тигран. - Чем болтать, давайте поторопимся, пока нас не застукали.
- Выкуси! - Рубен ткнул в сторону недруга перепачканный грязью кукиш. - Делайте что хотите, а меч я не закопаю. Тепло станет, в Кафу уйду, наймусь... Руки поотрубаю!
Зайдя сбоку Тигран попробовал выхватить у соперника оружие, но Рубен крутнулся, словно вправду учился драться, и неумело, но убедительно взмахнул клинком. Мальчишки попятились - на лице товарища читалась взрослая ярость, готовность защищаться и убивать.
- Кому жить надоело? Уши от дохлого осла вам, а не меч! Кто хоть полслова чернорясым сболтнет - зарежу! Ночью приду и зарежу, поняли? Ну?!!
- Поняли, не кричи, - примирительно развел руками Андрей. - Тише говори, а то сам отца Геворка накличешь.
- Я и его зарежу, - огрызнулся Рубен, но уверенности в голосе недоставало - настоятель, несмотря на увесистое брюшко, в одиночку валил бычка для матаха и однажды до полусмерти поучил пастырским посохом пару разбойников, вознамерившихся ограбить смиренного слугу божия.
- Кишка тонка, дурень, - покачал головой Тигран. - А если зарежешь - тебя поймают, голову отрубят, и нас не помилуют.
- Мы теперь всяко под кнутом ходим, - унылый Гагик высказал общую мысль.
Брат его поддержал:
- Закопаем мы клад или поделим, нет разницы - достаточно одному донести и всем аминь. Прав Тигран - поклясться надо, что промолчим, друг друга не выдадим. Сердцем матери поклянемся!
- Нет у нас матерей. Землю есть станем и клятву скажем. Если сболтну, пусть земля меня заберет! - возразил Тигран.
- И крест, крест поцеловать надо, - пискнул Арам. - Без креста у клятвы силы нет.
- Согласен, - буркнул Рубен. - Добычу пока попрячем назад, успеем еще поделить, а меч я сам приберу. Давай сюда землю!
Мальчишки поочередно приложились ртами к рыхлому кому глины, зачавкали, кривясь. Их перепачканные физиономии выглядели такими серьезными, что Давид не удержался. Он хихикнул - и смех услышали.
- Кто это там у нас? - сладко протянул Тигран. - Немой сиротка, любимец отца настоятеля. Выследил нас, да? Жаловаться собрался? К папочке побежишь, урод?
- Тигран, не гневи бога, - встрял Андрей. - Он же слова сказать не в силах.
- А за ручку отвести куда надо - запросто, - возразил Тигран. - Убьем его и в корнях закопаем, чтобы точно не выдал. Монахам скажем, мол сбежал...
- Круто берешь, - возразил Рубен. На немтыря он плевать хотел, но Тиграна следовало поставить на место. - Пусть землю с нами съест и достаточно.
- Он такой же сирота, как и мы и раньше ни разу не ябедничал. Зачем убивать? - спросил Рафик и Гагик с ним согласился.
Пришлось смириться.
- Иди сюда, Давидик. Хочешь яблочка? - ласково забормотал Тигран. - Смотри, какое вкусненькое... стой, сволочь!
Давид не стал дожидаться, что еще взбредет в голову испуганным мальчишкам. Он побежал изо всех сил, без оглядки, надеясь лишь на быстроту ног. Ему показалось вдруг, что тухлый, приторный ком земли уже наполнил рот, а цепкие руки душат, отнимают дыхание. Смерть вернулась за добычей, за горячей кровью, которой давно следовало пролиться. И веревки для узла вечной жизни уже сложены в петлю - осталось лишь затянуть...
Попался! Сильные, грязные пальцы ухватились за плечо, больно стиснули, потянули назад. Давида обдало несвежим дыханием, едким запахом пота и прели. Ноги сами собой подогнулись, мальчик упал на землю, увлекая за собой ошарашенного врага. Раздался вопль, пальцы разжались, моментально потеряв мощь. Мальчик гибким движением выкатился из-под тяжелого тела и пустился бежать дальше. Страх придал сил - одним прыжком Давид перескочил глубокий овраг, по дну которого струился ручей. Острые камни и корни деревьев делали падение опасным, никто из мальчишек не последовал за бешеным немтырем. Пусть бежит куда глаза глядят, жрать захочет вернется и получит разом за все хорошее.