– О! – восхитился метр Герберт. – Это же кожа Файшнека! Причём неплохо обработанная. Давненько я ничего подобного не видел. Неужели вы, помимо подготовки к восстанию, ещё и охотитесь в других мирах? И кто же те профессионалы, которые достали этого зверя?
– Кхм, – смутилась я, не зная, как рассказать о своих достижениях. – Он попал в мир, где находится академия, так что охотились не специально.
– И кто же его поймал? Селена рассказывала, что это очень противное существо, так что она сама старалась с ними не сталкиваться.
– Вообще-то я, – смутилась я ещё больше.
– Надо же! – подал всё по-прежнему противный голос Карл. – Принцесса допустила вымазать руки в крови?
Меня покоробило. Он не знал ни меня, ни мою предполагаемую семью, и подобное заявление выглядело глупым с его стороны и оскорбительным с моей. Но я вновь оставила его слова без внимания и спросила у мэтра Герберта:
– Я правильно поняла, что шкура воспламеняется при трении?
– Думаю, пакет это понял даже лучше тебя, – улыбнулся мэтр, который внимательно рассмотрел все мои вещи. – Ты в том мире академии не сталкивалась с подобным? В волшебных мирах есть много любопытнейших обитателей. Раньше их завозили в Лайори, но во времена падения середины миров, они стали редкостью.
– Скажите, а можно ли из этой кожи сделать мне перчатки? И будут ли они после этого обладать прежними свойствами?
Мэтр хотел ответить, но его внук неожиданно поднялся с кресла, легко держа в руке бокал нежно-розового вина. Карл подошёл к нам и остановился где-то в метре от стола. Сначала молчал, чуть надменно разглядывая меня, а потом уколол:
– Как вы несведущи в таких простых вещах, принцесса Миранда.
Король уже хотел его оборвать, но я жестом показала, что хочу дослушать.
– Кстати, вы знаете, по Рейхарду ходят слухи, что Мирослав нашёл фальшивку, которую хочет выдать за принцессу. Однако помните, что настоящие бриллианты со стекляшками перепутать нельзя.
Мне всегда казалось, что услышав обвинение в самозванстве, я жутко струшу и растеряюсь. Однако я с леденящим спокойствием выплеснула своё вино в лицо принцу и уточнила:
– И как вы сплетни-то собираете, не зная языка?
Я ожидала скандала, почему-то посмеиваясь в душе, но Карл вдруг побледнел. Сперва я не поняла, от чего вдруг такая реакция, но тут мне на плечо упала длинная белая прядь волос. Вздрогнув от испуга – ведь образ ещё не закончен – я поспешно попыталась вернуть себе привычное лицо... Но неожиданно мэтр Герберт попросил:
– Не надо. Разреши старику полюбоваться. Ты так на неё похожа…
Из его глаз неожиданно пропал тот огонь и азарт, который я видела при встречах. Их место заняла скорбящая вечность с вкраплениями искорок давних воспоминаний. Он относился ко мне как к внучке, принимая любую. Но этот облик разбередил в старике давние раны, уже зарубцевавшиеся течением времени.
Огорчать старика не хотелось. Я не стала ничего менять, просто украдкой глянула в зеркало. Не дававшийся мне в последнее время разрез глаз, размер щёк, выражение красивых губ – всё это мигом чужой холодной ярости отразилось на моём лице и осталось портретом королевы. Даже что-то из уже сделанного мной будто бы отдёрнулось, расправилось как непослушное платье, и легло идеально ровно. Интересно, говорила я или уже она?
– Простите, госпожа, мою бестактность и глупость! – Карл с горячностью опустился передо мной на одно колено и склонил голову, боясь показать глаза. – Я совершил ужаснейшую ошибку, решив проверить вас придуманной уловкой.
– Встань, – коротко бросила я, чувствуя себя неловко. – Ошибся да ошибся – не страшно. Но, надеюсь, других проверок не последует?
Принц поднялся, чуть удивлённо глядя на меня. Я старалась скрыть свою нервозность за холодностью и раздражением, расслабилась только, когда Карл пододвинул к нам ещё один табурет и устроился рядом. Хотелось вытереть мнимый пот со лба и выдохнуть, но я сдержалась.
Старый король смотрел на меня тоскливо, но с улыбкой. Я уже успела пожалеть, что моё второе лицо настолько напоминает королеву. Наверное, это была плохая идея, пускай все вопросы и отпадают сами собой.