– Полгода, – неожиданно вновь обнадёжила Астрид. – Брат хорошо объясняет. Если хотите, могу устроить вам встречу.
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась я, не желая посвящать в свои планы ещё одного постороннего человека. – Как-нибудь попробую сама.
– А какое лицо вы хотите? Вам ведь тоже нужно конкретное?
– Пока лишь примерно представляю, – отвертелась я, запаниковав.
Удивительно, но двуликая была сообразительнее, чем казалось на первый взгляд. Это я её недооценила, или дело в образе? И если второе, какой смысл становиться недалёкой милашкой?
– Начните с точного описания личины, которую хотите создать, – посоветовала Астрид. – С точного и детального. Вы должны знать про ваше второе я всё – как она должна себя вести, как улыбаться, как реагировать на слова. Не повторяйте себя – создайте другого человека, придумайте отличия. Постепенно можете тренировать перед зеркалом чужую мимику. Разговаривать с собой или с воображаемым собеседником. Да и в жизни можно начать вести себя, как та выдуманная женщина.
– Спасибо, – поблагодарила я, задумываясь над советом.
– Если появятся вопрос или потребуется помощь – забегайте, – предложила Астрид и сменила образ.
Распрощавшись, я вышла в коридор. Не оглядывалась, но шестым чувством ощущала, что все выставленные страдальцы снова забираются на территорию бедной девушки. Странно, что она их не посылает – даже, судя по щебету, встречает на пороге. Ещё страннее, что они всей толпой друг друга терпят.
– Зачем ты общалась с этой стервой? – услышала я знакомый голос за спиной.
– Это кто здесь стерва?! – обернулась я, не дав Астрид ответить. Если она ляпнет что-то одобрительное этому типу, я придушу обоих. А за талантливую студентку Олег мне точно голову открутит. – Значит так, Резников! Завтра на пересдачу к профессору Волкову. Я сейчас лично предупрежу его о том, что ты мухлевал. А если попытаешься ещё что-то вякнуть, то ты вообще из академии полетишь. Ясно?
– Да кто ты такая?!
– Профессор соседнего факультета, – чётко выговорила я и отправилась ябедничать Олегу.
Всё-таки я стала злая, злопамятная и злотворящая. Какой кошмар! Вот во что они только превратили тихую и послушную меня?
– Княгиня!
Я подскочила как ошпаренная, заглядывая в глаза возвышающемуся надо мной Мирославу, который грозно спросил:
– Где документы по мероприятию?
– Завтра же принесу, – торопливо заверила я. – Там мелкие недоработочки остались. Но завтра же всё будет лежать у вас на столе!
– Хорошо, – степенно кивнул ректор и направился дальше по своим делам.
Я тяжело выдохнула, вытирая со лба почти проступивший холодный пот. Всё-таки есть вещи, которые не меняются. Я в этом плане просто безнадёжна. Как бы я ни хорохорилась, нападая на студентов, а так и осталась трусихой. До Анжелы и тем более Арии мне как до луны пешком.
III
Дни летели по своему обыкновению, развиваясь по привычному сценарию и сворачиваясь в замкнутый круг, чтобы начаться снова. Я старалась жить как обычно, забывая о проблемах, которые создавала себе сама. Только вот они, несмотря на весёлую суету вокруг, никак не хотели позволить исчезать.
– Если пришёл конец света, скажите, что я сплю, – сонно бурчала я с утра, заводя привычную волынку.
– Пришёл только я. Профессор, ты опять проспала.
– Отвянь, Богдан! Я ещё успеваю одеться, добежать до столовой и поесть там. Лучше студентов предупреди, что я задержусь по уважительной причине.
– Все никак понять не могу, чем это ты ночами занимаешься? – ворчал Богдан, неотступно следуя за мной.
– Бюрократией!
– Какой у нас ректор…
– Доброе утро!
– Доброе утро, барон! А мы как раз о вас говорили!
– И о чем же именно?
– О том, что вы у нас такой замечательный ректор! Только на вас вся академия и держится.
Он довольно улыбался, и эта улыбка резала мне глаза моим враньём. Он знал, что я преувеличиваю. Но даже не догадывался, что после той исповеди из тетради в клетку мне хотелось выцарапать ему глаза не меньше, чем Деяниру. Только мы на одной стороне, и Мирослав кажется намного страшнее.