– Это Мирослав, да? Это этот проходимец уговорил тебя помочь? Ах, он негодяй! Дочь мою погубил, и внучкой пытается манипулировать! Да я его в порошок сотру этакого прохвоста!
– Он здесь ни при чём! – повысила я голос.
Валерия Анатольевна медленно повернулась ко мне и строгим тоном воспитательницы сказала:
– Вот только не надо его выгораживать. Наверняка, он задурил тебе голову, так же как и твоей бедной матери. Поверь мне, дорогая, этот негодяй просто хочет добраться до трона и использует тебя.
– К сожалению, скорее я использую Мирослава, – вздохнула я, но взгляд не отвела. – И я сама во всём призналась, потому что мне нужна его поддержка в борьбе за власть.
Бабушка недовольно поджала губы, но нотации решила не читать и спросила:
– И зачем тебе это, Миранда? Никого эта власть счастливым не сделала. Жили бы себе вдвоём…
– Пока я была в академии обычным преподавателем, – вспомнила я момент, когда залезла на антресоли из праздного любопытства, – я нашла вход в Рейхард. Это ужасно… это не город, это ад.
– Они заслужили, – гордо кинула Валерия Анатольевна.
– А их дети? А внуки? Кем бы они ни были, что бы они ни сделали, но я такой жизни никому не пожелаю. Я хочу помочь, и я не изменю своего решения.
Бабушка вздохнула, укоризненно посмотрела на меня, снова присаживаясь в кресло. Чай уже почти остыл, так что она спокойно сделала большой глоток. Потом задала риторический вопрос:
– Почему мои потомки умудряются вбирать моё упрямство и всепрощение деда? Почему хотя бы один не унаследует решительность Артура и мою злопамятность? Хотя нет, это не злопамятность. Не знаю, как назвать то, что я никогда не буду спасать людей от последствий их же глупости.
Ария усмехнулась. Уголком губ, почти незаметно и как-то мрачно.
– Ладно, – вздохнула Валерия Анатольевна. – Ответь только, почему Мирослав?
– Потому что Деянир хуже, – неуверенно высказалась я. Не хватало, чтобы моя новоприобретённая бабушка была на стороне этого инкуба.
– Не сказала бы, – недовольно поджала собеседница губы. – Они друг друга стоят. И оба попытаются тобой манипулировать. Почему вообще нельзя обойтись без них?
– Потому что мне не хватит ресурсов в одиночку, – рассудительно ответила я. Собой в этот момент я крайне гордилась. – А Мирослав уже всё подготовил. Почему бы не воспользоваться?
– Вот с Деяниром та же ситуация.
– Нет, не та же. Деяниру я помеха – официально он противник королевской власти. К тому же Мирослава будет проще переиграть, когда я получу корону.
– Слабенькая версия, но в чём-то ты права. Деянир действительно хуже. Мирослав амбициозный, напыщенный, но глупец. Если он мне надоест, я всегда успею подсыпать ему яд.
– Валерия Анатольевна, – начала я, но она, с беззаботной улыбкой человека, который нашёл выход из трудной ситуации, перебила меня:
– Просто бабушка Вэл, если тебе так хочется обращаться ко мне по имени. Давай закончим этот спор. Или ты намерена как твоя мать ругаться, пока противник не капитулирует? Лучше, расскажи о себе. Как удалось спастись? Как ты жила все эти годы?
– Я… почти не помню день, когда всё произошло. Я вообще мало что помню из времени, когда была принцессой. Мои детские воспоминания начинаются с жизни в обычной семье. Только воспитывала меня одна старая ведьма.
– Ведьма? Как её звали?
– Лилия Белова. Точнее Белая.
– Красивое имя. Но я её не знаю, даже не слышала. Наверное, тебя спрятали у одной из эмигранток.
– Наверное, – кивнула я и начала рассказывать о моем нелёгком детстве.
Я многое приукрасила. Рассказала, как маленькая получила второе лицо, но оно оказалось совсем не симпатичным. Рассказывала, как училась в школе. Как устроилась в академию магии на работу. В общем, это была длинная и красивая сказка. Наверное, она чем-то напоминала «Ослиную шкуру».
От бабушки мы вышли, когда на улице совсем стемнело. Однако вечер ещё только начинался. Валерия Анатольевна в очередной раз с чувством поблагодарила Арию, дала мне пару советов, как вести себя с этим «коварным оборотнем», и благословила мою затею. И ушла в сказочный домик, пряча от нас невольные слезы. И заодно мне пригрозили, что если я не буду часто навещать бабушку, она на меня очень сильно обидится и распереживается.