— Давайте отвлечемся от споров с чересчур ретивыми служителями бога нашего, пресветлого Митры, — прервал граф Вессерик, — и все-таки вернемся к делам насущным. Когда вы к нам присоединились, я, как раз, начинал разговор о том, что первым делом необходимо решить проблему с уведомлением и подготовкой к переезду наших соподданных. О, я уже представляю лица членов аристократических семей — графов Пуантенских, Тунских и Пеллийских, баронов Амилийских и Торхских и еще десятка родов, имен которых я уж и не помню сейчас. Еще бы — надо будет сдвинуть тушки Их Светлостей с насиженных мест! А потом эта орава отправится в Тарантию и проест всю королевскую плешь Хагену. Так его достанут, что он точно меня прибьет, Митрой клянусь! Впрочем, оставим лирику. Почтенный Летоний, ваша помощь нужна по следующему вопросу. Как вы понимаете, сил наших скудных не достаточно, для того, чтобы в течение нескольких дней оповестить всех представителей аквилонской короны, рассредоточенных по Немедии. А вот у Храма возможностей для этого, безусловно, больше. Я не сомневаюсь, что Нимед в кратчайшие сроки разнесет вести о, скажем так, политических изменениях. Но, разумеется, надо чтобы не осталось никого, кто бы мог случайно остаться в неведении. Дело завертел Нимед, а со светлейшими особами придется потом объясняться мне.
— Хорошо, — кивнул священнослужитель, — я передам своим братьям вашу просьбу. Мы не откажем в помощи в богоугодном деле. Думаю, очень скоро послания дойдут до своих адресатов.
— Замечательно. Обсудим еще пару моментов….
Совещание, во время которого было обсуждено еще с десяток вопросов, продлилось примерно час.
— Итак, господа, завершаем! Рыцари, расходитесь по своим покоям, завтра у нас намечается тяжелый денек. И позовите кто-нибудь оруженосца — пусть он проводит почтенного Летония в храм. Всего доброго, спасибо за работу!
Люди стали покидать комнату графа. Задержался один Авлий.
— Граф, разрешите обсудить с вами один вопрос, — обратился он к Вессерику.
— К Нергалу официоз, — махнул тот рукой. — Что случилось? Не говори только, что хочешь попросить, чтобы я тебе помог в саду закопать того, с кем ты дуэль проводил…. С кем ты бился все-таки? И где?
— Событие имело место в таверне «Червленый щит».
— Кто-бы-мог-подумать! — хлопнул Вессерик себе по ноге. — Просто замечательно! А завтра мы узнаем, как благородный рыцарь, славящийся когда-то своим благочестием, непогрешимостью и безупречностью, снес кому-нибудь башку в пьяной кабацкой драке!
— Не все так просто, граф. Никого, кто мог бы описать произошедшее, кроме, пожалуй, трактирщика, не осталось. А он вряд ли будет распространяться о моей персоне.
— Ты что еще и всех свидетелей перерезал? — закатил глаза Вессерик. — А трактирщика запугал, да?
— Нет, все кто хотел, разбежались. Да бились не двое и даже не трое. Вряд ли мое участие было столь заметно, чтобы трактирщик меня особо отметил.
— Да уж. Чем дальше, тем интереснее! Ты еще и в массовой драке участвовал? Нет, ну ты мне скажи, ты как рыцарский сан получил? Заплатил кому?
— Граф, о том, что произошло, вы услышите завтра. Не сомневаюсь, что чрезвычайно подробно и во многих вариантах. Через отчеты властей, а также слухи и сплетни. Скажу только, свою честь я не опозорил!
— Ну, допустим, я тебе верю. — Вессерик постучал пальцами по крышке стола. — О чем ты хотел со мной поговорить?
— Произошли еще некоторые события. Вследствие того, что нам все равно скоро возвращаться в Аквилонию, я бы хотел попросить у вас разрешения покинуть Немедию пораньше.
— Можешь сказать, зачем?
— Это не секрет. Поместье моего семейного рода находится как раз по пути. Мне необходимо попасть туда. Выехав сейчас, я сумею завершить свои дела пораньше и успею прибыть в Тарантию примерно в то же время, что и вы.
— Хм… — задумался граф. — Ну, в принципе, со здешними делами мы сможем справиться и без твоей помощи. Да и отряд без одного бойца намного слабее не станет. Хорошо, можешь ехать. Только, ты не боишься потеряться в пути? Едешь в одиночку, а времена никогда спокойными и не были.
— Не боюсь граф. За себя постоять я смогу.
— Ну, как знаешь. Когда?
— Да, прямо сейчас.
— Ладно. Хоть и отбытие твое я считаю чрезмерно поспешным, поступай, как считаешь нужным, — граф встал. — Пойду я прогуляюсь. Познакомлю барона Зерфи с новостями. Полюбуюсь на его сонную физиономию. Думаю, он будет очень «рад» меня видеть, — хохотнул посол.
— До встречи, друг мой, — Вессерик и Лют пожали друг другу руки, — пусть пресветлый Митра осветит тебе путь!
Авлий Лют Веракс, не лукавил. Он действительно хотел посетить земли свои рода, где не был уже лет семь. В свое время, лен был дарован его деду графом Монарским. Соответственно, теперешний властитель графства Монара — Вессерик, являлся для Веракса сюзереном. Тем не менее, отношений «господин-подчиненный» между ними никогда не было. Сверстники, оба, в самом юном возрасте, были представлены к королевскому двору, где, будучи земляками и обладая схожими характерами, крепко сдружились. Как и в любой общественной группе, среди придворных детей господ им пришлось силой и умом завоевывать себе уважение и авторитет. Это им вполне удалось. Да так лихо, что привлекли внимание графа Пуантенского, и мальчикам было предоставлено особое духовное и военное воспитание. Они одновременно стали оруженосцами и вместе с рыцарем, у которого были в подчинении, прошли несколько военных компаний. Пути их разошлись после получения каждым рыцарского звания — граф был приближен ко двору, а Авлий остался в армии. Тем не менее, Веракс и Вессерик друзьями быть не перестали.
Аквилония — это единственное государство в мире, где связь монарха с культом Митры была наиболее тесна. Король — это правитель, избранный богом. В своем мудром величии он не забывает прислушиваться к советам тех, кто удостоен благодати говорить с Митрой — жрецов, и помогает им силой и средствами укреплять божественное слово. Не мудрено, что только в Аквилонии рыцарство, помимо своего обычного военного статуса, приобрело особые, специфические функции. Рыцари должны были нести божественный свет в те темные уголки, где до сих пор не горело пламя истинной веры, охранять добро и справедливость, защищать угнетенных и помогать страждущим. И Веракс нес это бремя, ни разу не запятнав чести своей. С ростом авторитета, он все реже и реже появлялся в родных землях, которыми управлял его отец вместе со своими многочисленными потомками, братьями и сестрами Авлия. А потом Лют вообще перестал их посещать.
Пророчество киммерийского варвара глубоко запало в память Веракса. Не мог он его и проигнорировать — слишком заманчивыми, слишком великими казались перспективы. Терять время на волокиту, связанную с указом Нимеда и дожидаться, пока Вессерик не решит возвращаться в Тарантию, было глупо. Да и появляться в столице ни вместе со всеми, ни одному, Авлию не очень хотелось — в связи с изменившейся политической ситуацией, вопросов, касающихся уклонения от дел государства, избежать вряд ли бы удалось. Поэтому единственным местом, где без проволочек можно было подготовиться и снарядиться к тяжелому походу в далекую Киммерию — было родное имение Вераксов. Туда Авлий и решил направить свой путь.
После разговора с графом Вессериком, Веракс направился в свои покои, кликнув по пути оруженосца, которому поручил подготовить две лошади к скорому отъезду. Надел дорожный костюм, доспех, нахлобучил закрытый шлем, нацепил меч, и приказав слугам навьючить остальные вещи на лошадей, направился к выходу. Парадный доспех занес в комнату графа, вполне справедливо полагая, что тот доставит его к нему домой в Тарантию. Прощаться ни с кем не стал — пришлось бы терять время на объяснения. Вессерик завтра наверняка все всем подробно растолкует и без него. Без проблем Веракс покинул королевский дворец и неспешно двинулся в сторону Западных ворот.
Ночной Бельверус пришелся ему по нраву. В небе царствовала луна полуприкрытая тонкой пеленой облаков, и глаза рыцаря скоро привыкли к темноте. Город казался покинутым — светящиеся окна открытых кабаков, из которых слышался тихий шум бражничающих посетителей, а также редкие прохожие, мимо которых проезжал Авлий, только добавляли впечатление пустынности. Ночью похолодало, чувствовался легкий морозец, поэтому дышалось легко и приятно. Лют Веракс отдыхал душой…