Джуд, может, и хорошо ко мне относится, но это не значит, что я хочу быть здесь.
Глупые слезы продолжают течь и не хотят останавливаться. Тяжесть в моем сердце и теле сокрушает каждый кусочек надежды. Воздух становится плотным от безнадежности. Мне не выбраться отсюда.
Моя голова затуманивается от слез, глаза распухают. Слезы, наконец, останавливаются, и как только реальность расплывается вокруг меня, я засыпаю.
17 глава
Прошло двенадцать дней с тех пор, как Джуд перевез меня в мои новые комнаты. Он постоянно находится рядом, и я постоянно плачу. Я сдерживаюсь, пока он находится со мной, но как только возвращаюсь в свою комнату, даю волю слезам.
Вина наполняет меня, хоть мое разбитое сердце и продолжает биться.
Ночи еще хуже, чем дни, потому что именно ночами я больше всего скучаю по своим родителям. Печаль заставляет меня чувствовать себя слабой и жалкой плаксой.
Раздается стук в дверь, и я кричу:
— Войдите.
Это может быть только Джуд, охранникам запретили ко мне входить.
— Ужин готов, — объявляет Джуд, небрежно садясь на кровать. — Готова поесть?
— Конечно. — Я чувствую себя такой потерянной и переполненной грустью. Но я должна стараться и не терять надежды на то, что однажды Джуд все-таки отпустит меня домой.
— Я отвезу тебя кое-куда после ужина.
— Хорошо, — отвечаю я монотонно. — Это связано с работой?
— Нет. Я знаю, как тебе тяжело здесь.
Я переворачиваюсь на кровати, чтобы он не видел моего лица, и позволяю слезе стечь по щеке. Я стараюсь, чтобы голос звучал ровно, когда говорю:
— Все со мной будет нормально.
Я слышу тяжелые шаги Джуда, он выходит из моей комнаты.
— Я жду тебя к ужину.
Дверь захлопывается, и я понимаю, что он ушел.
С тяжелым сердцем и слезящимися глазами я выбираюсь из постели и направляюсь в кухню. Запах приправ разносится по дому. Мой желудок урчит в предвкушении того, что приготовил шеф-повар.
Войдя на кухню, я вижу, что Джуд стоит в конце стола и разговаривает по телефону. Заметив меня, он понижает голос.
Этот дом полон тайн. Да, раз уж ты преступник, тебе стоит хранить свои секреты от других.
— Мне будет нужно уехать, — говорит он, когда я подхожу ближе. Нет нужды спрашивать его, с кем он говорил по телефону, потому что это не мое дело. — Ты голодна? — спрашивает он, отодвигая стул, чтобы я могла сесть.
— Да, умираю с голоду. — Джуд садится, а Фрэнк вносит два блюда и столовые приборы. — Спасибо, Фрэнк.
Может, Фрэнк и стар, но с тех пор, как я здесь, я кое-что узнала о нем. Его жена Джанет умерла, и он одинок, я узнала это из первого видения, когда Джуд испытывал меня. А еще я узнала, что единственный сын Фрэнка умер много лет назад от редкой формы рака, и Джуд оплатил все медицинские расходы.
— Не за что, мисс Лекси, — отвечает Фрэнк.
— Пожалуйста, просто Лекси. — Ненавижу, когда он называет меня «мисс». Мне это кажется неправильным. Он настолько старше меня, что это почти неуважительно.
— Да, мисс Лекси, — отвечает он.
Он ставит блюда на стол на другой стороне кухни и начинает накладывать еду на тарелки. Джуд наблюдает за ним. Поставив тарелки на наш стол, Фрэнк уходит.
Взяв вилку, я пробую то, что приготовил повар. Конечно, это прекрасно, как и все остальное, что он готовит.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Джуд, пока мы едим.
— Не задавай вопросов, на которые на самом деле не хочешь получить ответа. Просто скажи, что тебе нужно.
Он улыбается и продолжает есть.
— Ты всегда сразу переходишь к делу, не так ли? Я хочу лучше понять твои способности.
— Я расскажу тебе, когда сама разберусь.
— Ты все равно должна что-то об этом знать. Когда ты впервые поняла, что они у тебя есть?
Склонив голову набок, я прищуриваюсь и смотрю на него.
— Ты следил за мной, ковырялся в моем прошлом, и не знаешь, с чего все началось?
— Сегодня дерзим. Мне это нравится.
Боже, как же он меня бесит.
— После того, как мне сделали операцию.
— Удалили аппендикс?
— Ты знаешь об этом?
— У меня есть твоя медкарта, так что да, я знаю об этом.
— Не слишком ли ты маньяк? — он смеется и продолжает есть так быстро, словно никогда больше не поест. — Помедленнее, Джуд, у тебя будет несварение желудка.
Он отмахивается от меня и продолжает набивать рот едой.
— Ну, это началось, когда я очнулась после операции. Медсестра… — я замираю, вспоминая Хейли и то, как она умерла. По коже бегут мурашки, а по спине течет холодок.