Мужчина одет в белую забрызганную кровью футболку, и его джинсы тоже покрыты пятнами крови.
— Где я?
Джуд поворачивается ко мне. Я замечаю, что на правой руке у него металлические кольца, покрытые кровью. Голова человека на стуле поникла, но я вижу, как быстро поднимаются и опускаются его плечи.
Джуд встает перед телом, словно заслоняя меня от вида свежей и запекшейся крови. Но слишком поздно, я уже видела, что он сделал.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я.
Джуд делает шаг вперед, как будто видит меня.
— Тебе нужно уйти, — говорит он мне.
Оглядев комнату, я вижу манипуляционный столик рядом с мужчиной. На нем лежат инструменты, но это не хирургические инструменты.
Кусачки.
Веревка.
Ручные пилы.
Столовый нож.
Не нужно быть гением, чтобы понять, что происходит и что должно произойти в этой комнате.
Я возвращаюсь в свою комнату, и Джуд мягко хватает меня за плечи и тянет назад. Я смотрю на его руки и удивляюсь тому, как что-то настолько мягкое может вызвать такое опустошение.
— Как ты можешь это делать? — спрашиваю я.
— Что ты видела?
— Тебя. Ты ведь собираешься убить его, да?
Он не пытается отрицать или солгать.
— Да.
— Почему?
— Он обокрал меня. Он должен умереть.
Я делаю глубокий вдох и отворачиваюсь от него. Отступив назад, я пытаюсь забыть образ человека, которому причинял боль Джуд, задвинуть его подальше.
— Я знаю, что это наивно с моей стороны, но я не хочу этого знать.
Наступает неловкое молчание, прежде чем Джуд снова начинает говорить.
— Расскажи мне о парне, которого ты видела, который убил медсестру.
Ледяная дрожь пронзает меня, когда воспоминание об убийстве Хейли становится ярким.
— У него был такой шрам на щеке. — Я указываю на свое лицо, показываю, как был расположен шрам. — На нем была толстовка с капюшоном. Он смотрел на меня, но я не могу описать его очень ясно.
Его лицо должно быть выжжено в моей памяти, но в ту ночь, когда я увидела его, я была еще не в себе от наркотиков, которые мне давали в больнице.
— Единственное, что я могу тебе сказать, это то, что он молод, примерно одного возраста с Хейли. Но он знал ее.
Джуд достает из кармана телефон и направляется к выходу. Набирает номер, наблюдая за мной.
— Найди мне все, что сможешь, о медсестре, убитой пару месяцев назад. Ее звали Хейли. Подожди. — Он опускает трубку, прислонив ее к ноге, смотрит на меня и спрашивает: — Где она умерла?
— На станции, недалеко от больницы, где мне сделали операцию.
Он подносит трубку к уху и начинает говорить тихим голосом, так что я его не слышу. Закончив, кладет телефон обратно в карман и возвращается ко мне.
— Вечером побудешь одна? У меня есть кое-какие дела.
Я растеряна и сбита с толку.
— Серьезно? Я точно знаю, что именно ты собираешься делать.
— Это работа.
— Зачем тебе понадобилось знать о парне, который убил Хейли?
Теперь настала его очередь красноречиво на меня посмотреть. Брось, Лекси, ты прекрасно знаешь, почему.
— Серьезно? — он повторяет мое слово.
— Ты должен позволить властям найти его.
— Я не верю в систему правосудия.
— Эй, моя мама — чертовски хороший судья.
Он поднимает руки и садится в одно из кресел в моей комнате. Я сажусь на кровать и скрещиваю ноги.
— Твоя мама — чертовски хороший судья. И к тому же честная. Но позволь мне кое-что сказать. У копов столько работы, что дело даже не дойдет до твоей мамы. Большинство преступников так и остаются не пойманными.
Я начинаю хихикать, потом кашляю.
— Включая кое-кого из присутствующих.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — холодно отвечает он.
— Ты должен позволить полиции сделать свою работу и привлечь его к ответственности.
— Знаешь, почему я это делаю? — Я качаю головой. — Потому что я знаю, что это важно для тебя. Ты видела то, что никогда не сможешь забыть. Он забрал жизнь, которую не должен был забирать, так что я позабочусь, чтобы он никогда больше никому не причинил вреда.
— А кто ты такой, чтобы изображать Бога и решать, когда он должен умереть?
— Обычно мне на это наплевать. Но это важно для тебя. Я найду его, Лекси, обещаю тебе. Но я решу проблему так, как умею.
— Но тогда и я буду причастна, потому что знаю, что ты собираешься с ним сделать.
— Ты не имеешь к этому никакого отношения, потому что не контролируешь меня. Я никогда не покажу тебе что-то, что ты не должна видеть.