— Ты останешься здесь, — проговорил он, выходя из вигвама.
Джесси заметалась взад и вперед по замкнутом пространству, сгорая от нетерпения. Наконец, не выдержав, она слегка раздвинула закрывающий вход полог и припала к узкой щели.
Казалось, что в центре деревни собрались все жители. Многие разговаривали на повышенных тонах, но гнева в их голосах не слышалось. Возбужденный говор напомнил ей шум толпы перед началом заезда на лошадях или перед кулачными боями в Гаррисоне. Сгорая от любопытства, она вышла из вигвама, не обращая никакого внимания на увещевания У-джи-н-а-хе-ха, пытавшейся ее удержать.
Индейцы тоже не обратили на нее ни малейшего внимания, и она заняла место в последнем ряду зрителей. Взглянув в круг, она сразу же поняла, что происходит. Слева от нее обнаженный, не считая набедренной повязки и мокасин, с ножом в руках стоял Ча-и-чоуп. Напротив воина кроу она увидела Крида в одних брюках. На его лице и теле по-прежнему были видны следы от побоев. И хотя на левом глазу опухоль почти исчезла, вокруг остался заметный радужный отек.
Она увидела, как он вздрогнул от боли, принимая нож из рук какого-то старого воина из толпы. Ее поразило то, что Крид в таком состоянии собирается драться.
Крид и Ча-и-чоуп смерили друг друга взглядами, и в наступившей мертвой тишине Джесси наконец сообразила, что они собираются драться из-за нее.
Примериваясь, они кружились в напряженном танце, словно волки, принюхивающиеся к запаху крови. Крид казался выше и массивнее. При других обстоятельствах он бы без труда добился победы. Но сейчас, прикрывая согнутой рукой больную грудь, он передвигался с явно видимым напряжением.
Решив, что неоправившийся от почти смертельных побоев противник в полной мере не сможет оказать ему должное сопротивление, Ча-и-чоуп, по-видимому, обнаглел. Желая покончить с Кридом одним ударом, он с криком сделал стремительный выпад, но неожиданно для себя просчитался: его нож поразил пустоту. Крид, увернувшись, молниеносным движением полоснул по правому плечу Ча-и-чоупа.
Крутанувшись волчком, индеец с яростным кличем опять набросился на Крида, но и на этот раз промахнулся — всего на несколько дюймов.
Джесси с ужасом наблюдала за тем, как они кружились среди зрителей, сходясь и расходясь снова и снова.
Каждый раз атаковал Ча-и-чоуп. И во время каждой атаки сердце ее стремительно падало.
Джесси беспомощно думала о том, что исход единоборства может решить не столько сила и ловкость, сколько время. Крид быстро уставал. Чтобы сломить сопротивление противника, Ча-и-чоупу оставалось сделать немногое— измотать Крида до такой степени, пока его реакция не станет замедленной, а затем в очередном броске нанести смертельный удар. И все же, несмотря на усталость и боль Криду удавалось пока избегать ударов ножа воина. Более того, он сам уже трижды пустил противнику кровь.
Уголком глаза Крид разглядел в толпе Джесси с округлившимися от страха глазами и побледневшим лицом. Увидев ее, он почувствовал новый прилив сил и, глубоко вздохнув, повернулся лицом к Ча-и-чоупу как раз в тот момент, когда воин напал на него вновь. Крид позволил ему приблизиться вплотную и в самое последнее мгновение, резко отступив в сторону, въехал кулаком по шее под основание черепа. Ча-и-чоуп тяжело рухнул на землю.
Не обращая внимания на пульсирующую боль в боку, Крид уселся на лежащего противника верхом и, оттянув за волосы его голову назад, приставил к горлу нож.
Джесси, затаив дыхание, ждала, что предпочтет Ча-и-чоуп— умереть или сдаться. Время, казалось, остановилось. Толпа с нетерпением ожидала выбора Ча-и-чоупа. Вдруг тело воина обмякло и он, скорее инстинктивно, чем решительно, отбросил нож. Крид глубоко вздохнул, поднимаясь. Выронив нож, он схватился за живот, но, постояв и собравшись с силами, направился к Джесси.
Никто из индейцев кроу не пытался его остановить.
— Крид…
— Все в порядке, Джесси, — пробормотал он, привлекая ее к себе. — Все хорошо. — Она глядела на него во все глаза, сердце учащенно билось.
— Я думала, ты погиб, — прошептала она и разразилась рыданиями.
За спиной раздался звук, напоминающий легкое покашливание. Оглянувшись, Крид увидел стоящего позади него высокого воина.
— Иди за мной.
Обняв Джесси, Крид последовал за индейцем в направлении маленького вигвама на краю деревни.
— Вы останетесь здесь, — сказал воин. — Моя женщина принесет вам еду и одежду.
— Мы вам признательны, — сказал Крид и, взяв Джесси за руку, вошел в вигвам.
— Что они собираются с нами сделать? — спросила Джесси.
— Ничего.
Он взглянул на нее: платье из оленьей кожи, мокасины, обрывок красной ленты, вплетенной в косы. За то время, что они не виделись, ее щеки прихватил легкий загар, а глаза, омытые слезами, сияли, пожалуй, ярче, чем раньше. Сердце его екнуло, когда он увидел на ней чокер своей бабушки.
Помолившись про себя и возблагодарив Всевышнего за то, что Он сохранил ее здоровой и невредимой, Крид раскрыл свои объятия.
— Иди ко мне, Джесси.
Она прижалась к нему, уткнувшись лицом в грудь, и затряслась в рыданиях.
— Все в порядке, солнышко, — приговаривал он, стараясь ее утешить. — Не плачь, все в порядке.
«О Боже, — подумал он, — как хорошо, когда она рядом».
— Они тебя не обижали? — спросил он.
— Нет.
— А он… он не… Ты уверена, что все в порядке?
Джесси шмыгнула носом.
— Все в порядке, Крид, я не думала, что когда-нибудь увижу тебя снова. — Она подняла голову и заглянула ему в глаза. — Я думала, они убили тебя.
— Не совсем. — Он тяжело вздохнул и зашатался. — Мне хочется присесть.
Она с волнением наблюдала за ним, помогая опуститься на землю. Затем присела рядом.
— Как ты отыскал меня?
— По следу, конечно. — Одна из его темных бровей приподнялась. — А ты подумала, что я мог тебя бросить?
— Я думала, ты умер.
Крид хмыкнул:
— Нет, просто устал. Чертовски устал.
— Тогда поспи, — посоветовала она. Ей не пришлось повторять дважды. Положив голову ей на колени и обняв за талию, Крид Мэддиган закрыл глаза и провалился в глубокий сон.
Джесси смотрела на него, не отрываясь, боясь поверить, что это правда, что рядом с ней действительно он, живой и невредимый.
Немного погодя пришла индианка и принесла тушеную оленину и вяленое мясо, а также одежду и мокасины для Крида. Она не забыла и бурдюк с водой, и две деревянные чашки, и даже две сделанные из рога вилки. Джесси улыбкой поблагодарила ее, и женщина вышла. Крид спал. Укрывая его и убирая волосы со лба, Джесси пригладила их. Она увидела наполовину затянувшуюся рану на щеке. «От нее останется уродливый шрам», — с грустью подумала она. Но и тысячи таких шрамов не смогут изменить ее чувство к нему. Ведь он самый отважный и самый великодушный человек из всех, кого ей доводилось когда-нибудь знать.
И она станет его женой. Наблюдая за спящим Кридом, она продолжала мечтать об их будущем, о том, как они поженятся, как она будет лежать в его объятиях в ночь любви, как станет воспитывать его детей и стариться вместе со своим мужем.
Миссис Крид Мэддиган. — Миссис Крид Мэддиган. — Она улыбнулась, произнеся это имя вслух. Засыпая, она продолжала улыбаться.
Глава ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Крид медленно просыпался, чувствуя, что согрелся впервые за много дней. В сознание проникал знакомый запах. По его груди рассыпались чьи-то шелковистые волосы. На талии покоилась чья-то рука; чья-то длинная изящная нога плотно прижималась к его бедру.
Джесси. Его тело безошибочно и мгновенно отреагировало на ее близость. Какое-то время он продолжая лежать с закрытыми глазами, боясь пошевелиться, впитывая ее тепло и представляя, как чудесно было бы на протяжении всей жизни каждое утро просыпаться в ее объятиях.