Роберт Янг
ДАР МИЛОСЕРДИЯ
Сборник фантастических повестей и рассказов
С ТЬМОЮ НЕБА НЕРАЗЛУЧНЫЙ[1]
«Магеллан» совершил посадку.
Осязаемых доказательств тому не было: ни баланс, ни гравитация не изменились. Вообще-то пассажир каюты первого класса никак не мог определить, что корабль прервал свой стремительный полет к Большому Магелланову Облаку.
Однако Селдон знал и ни капли не сомневался.
Он потянулся на своей пневматической койке. «Развоз молока» — всплыла в мозгу бородатая метафора. Зачем в эру галактических путешествий кораблю вдруг выходить из сверхсветового режима и садиться на какой-то захолустной планетке? И почему это случается именно сейчас, когда отпуск только начался и каждый час на счету? Затем пришла мысль о месте назначения и ожидающих впереди чудесах, и недовольство утихло, как наказанный ребенок.
Селдон подумал об ослепительных Магеллановых солнцах, о планетах счастья, названных в честь древних богинь любви. Лана, Ава, Рита, их сверкающие белизной города, идиллические долины и глубокие сапфировые озера… Джун, Джоан, Джейн с их дворцами удовольствий, садами любви и сладостными возбуждающими фонтанами, что журчат теплыми днями, ласковыми вечерами и безумными ночами, залитыми светом звезд…
Селдон сел и спустил ноги на пол. О сне больше не шло и речи. Он вышел в коридор и пошел к душевым, вдыхая прохладный стерильный воздух корабля. Снизу доносилось урчание механизмов.
Он долго стоял под голубой ароматизированной водяной пылью, позволяя прохладным каплям облепить себя, а потом увеличил напор, пока капли не рассыпались вихрем быстрых нейтронов, атакующих тело и несущих бодрость.
Одевался он в своей каюте при тусклом сиянии ночника. Потом вернулся в коридор и направился к воздушному лифту. Нажал кнопку пассажирского салона.
В салоне было пусто, что неудивительно в полтретьего утра по корабельному времени. Селдон подошел к сервопанели и вызвал стюарда. Пока ждал, смешал бурбон с водой в сверкающем хрусталем баре. Совсем не радужный нектар, которым он скоро будет наслаждаться на Лане, но, чтобы смягчить усталость после шести месяцев монотонного существования, сойдет.
Проглотив бурбон, Селдон скривился: вкус был слишком резкий и грубый. Пил он редко, разве что во время отпуска. В Серединных мирах, где ты всего лишь винтик в сложном общественном механизме, выпивка не поощрялась, ведь для того чтобы выжить, требовались изворотливость и ясный ум.
— Чем могу помочь, сэр?
Перед Селдоном стоял аккуратный молодой человек в безупречно белой униформе.
— Скажите, почему мы прервали полет?
— Радиационный шторм, сэр. Мы ждем, пока он стихнет.
— Это надолго?
— Не знаю, сэр, но вы можете выйти на смотровую палубу.
Селдон выругался. Туда пускали, если только корабль задерживался на остановке больше часа. Неожиданно он ощутил ненависть к чистенькому бесстрастному стюарду. Он ненавидел корабль, ненавидел пространство и время, ненавидел радиационные штормы и вообще все, что могло встать между ним и отпуском. Минуты утекали сквозь пальцы — драгоценные минуты, которые уже не вернуть, сладкие минуты долгожданного отпуска.
Селдон взял себя в руки:
— Скафандр нужно надевать?
— Нет, сэр. Атмосфера в норме, даже более того, но одежда понадобится.
Стюард подошел к гардеробу, достал оттуда теплую куртку и помог Седлону ее надеть.
— Боюсь только, смотреть там особо не на что, сэр. Мы сели на краю рассветной зоны.
— Я только глотнуть свежего воздуха.
— А, ну этого там полно.
Шлюз открылся, и Селдон прошел сквозь него, активировав систему обеспечения безопасности. Корабль не сможет взлететь, пока пассажир вновь не окажется внутри. Узкая смотровая площадка располагалась на носу корабля.
Он шагнул и на миг застыл в изумлении. Воздух и правда был свежий, самый свежий и сладкий, какой ему только доводилось вдыхать. Наполненный влажными ароматами планеты — запахами лесов, лугов, ручьев, рек, озер и морей.
Селдон жадно наполнил легкие. Сверху нависал темный нос «Магеллана», увенчанный величественным шпилем. Вниз плавно уходил корпус корабля, скрывая трехногую опору. Селдон перегнулся через перила, вглядываясь в переплетение теней вдали, что были, скорее всего, верхушками деревьев. Затем поднял глаза. Над холмами, поросшими лесом, занимались первые робкие проблески утренней зари. Горло сжало — в последний раз он встречал рассвет в детстве, когда еще хватало времени на рассветы.
1
Парафраз строки из стихотворения П. Б. Шелли «Жаворонок». Пер. с англ. В. Левика. (Здесь и далее прим, пер.)