Может, Бетц действительно ничего не видел и не слышал, пока не стало слишком поздно. А Кестер и правда не был уверен, что звук исходит от бура.
Но я был в этом уверен, и чем ближе подходил к Башне № 11, тем яснее это понимал. Я старался остаться незамеченным и не попадать в лучи прожектора. Это было нетрудно, ведь заросли деревьев, многочисленные холмики и ложбинки предоставляли отличное укрытие. В кои-то веки страсть древних автопроизводителей к ландшафтному дизайну помогала мне, а не вурдалакам.
Башня № 11 возвышалась надо мной, будто трехногий скелет, вонзающий костлявые пальцы в мертвенно-бледный лик луны. Звук становился все отчетливее. Про себя я вновь обругал Кестера. Нужно быть полностью глухим и слепым, чтобы не заметить, как могилу раскапывают у тебя под носом. А может, он заодно с вурдалаками?
Я прокрался сквозь гущу тополей и укрылся понадежнее. Грузовой вертолет был прямо передо мной. Он завис над могилой метрах в десяти от моего укрытия, торчащий из его чрева бур напоминал огромное жало. Могильный холм уже был пробуравлен там и сям, чтобы земля свободно рассыпалась, когда будут поднимать саркофаг.
Теперь бур пытался найти кольцо на крышке саркофага. Наконечник скрежетнул об оружейный металл. Гигантское сверло закрутилось в обратную сторону, быстро поднялось и исчезло в брюхе висящей машины. Яркий луч заглянул в отверстие и мгновенно погас. Послышался чей-то вздох облегчения, за которым последовал едва различимый шум лебедки. Стальной трос с крюком опустился в проделанную буром дыру.
Я снял с пояса фальшфейер, распечатал его. Бросок оказался точен — шашка приземлилась прямо посередине могильного холма и вспыхнула. Свет был ослепительным. На всей северо-восточной части кладбища стало светло, как днем, и даже внутренность вертолета я видел как на ладони. Несколько вурдалаков в рабочих комбинезонах стояли у раскрытого люка. В глаза мне бросилось лицо оператора лебедки…
И что это было за лицо! Пейзаж двадцатого века. Капля машинного масла на розовой щеке не испортила белизну облаков. Синева глаз, ослепленных внезапной вспышкой, растекалась вдоль зеленого луга. Лесистые холмы были еще прелестнее, чем прежде…
И только одинокой птицы нигде не было. Небо опустело.
Спустя мгновение образ исчез. Гроб вылетел из могилы, разбрасывая комья земли во все стороны, в том числе и на меня. Я прикрыл глаза руками, с трудом удерживая равновесие. Когда зрение вернулось, вертолет был уже высоко над деревьями, а саркофаг болтался туда-сюда под его по-прежнему распахнутым брюхом.
«Не стреляй! — мысленно завопил я Кестеру. — Не стреляй!» Слова застряли у меня в горле, я не смог их произнести, лишь беспомощно ждал, когда разрушительный луч башенной пушки пронзит вертолет, и тот вместе с вурдалаками и моей Джулией превратится в пылающий шар.
Но зря я переживал. Кестер промазал.
Я сдал Кестера. Что мне оставалось делать? Девять тоскливых лет я еженощно томился в унылых башнях, свято охраняя погребенные произведения автомобильного искусства. Нельзя же просто взять и перечеркнуть это из жалости к человеку, столь наплевательски относящемуся к своему делу.
Но мне было стыдно, до тошноты стыдно слушать похвалы пономаря в свой адрес, когда наутро тот вызвал нас к себе в кабинет. Кестер с каменным лицом стоял рядом.
Я сознавал, что я обманщик.
Я должен был сдать Джулию. Должен был, но не смог. Сначала нужно было увидеться с ней, расспросить. Всему должно быть рациональное объяснение. Как иначе?!
Пономарь отпустил меня, но я решил дождаться Кестера. Когда тот вышел, то почему-то совсем не выглядел наказанным. Напротив, в его облике читалось облегчение, если не радость.
Он хотел молча пройти мимо, но я остановил его.
— Извини, — сказал я. — Я не хотел тебя подставлять, но у меня не было выбора. Пономарь не стал тебя наказывать?
Кестер кивнул.
— Извини, — повторил я.
Он долго смотрел на меня, потом сказал:
— Дурак ты, Бартлетт. — Развернулся и ушел.
Глава 5
Джулии не оказалось дома, когда я вернулся. Зато там был Тэйг.
Он по-хозяйски развалился в новом кресле, и в этот раз он был не один. В другом кресле сидел патрульный полицейский, держа наготове шоковый пистолет.
— Заходите, — сказал Тэйг. — Мы вас давно дожидаемся.
После ночных событий я был в смятении, но от одной мысли о том, что он мог сделать с Джулией, кровь стыла в жилах.