В нашу брачную ночь Джулия сказала, что работала в министерстве три года. Услышав про озабоченность Тэйга, она очень удивилась. Сказала, что не была с ним близко знакома, ни разу не разговаривала, и даже не замечала, чтобы он смотрел на нее.
Наверняка она просто не догадывалась. Я уверен, что он смотрел на нее сотни, тысячи, миллионы раз. Все эти три года любовался, восхищался, поклонялся ей, не вставая из-за своего стола.
Однако за исключением внешнего сходства, его образ Джулии не имел ничего общего с реальностью. Его Джулия не была обычной женщиной. Она была изысканной вазой, в которую он поставил цветок своих идеалов.
Обет безбрачия, принятый им при вступлении в полицию, был лишь отчасти тому виной. Главной причиной было физическое уродство — вероятно, из-за этого он и решил там служить.
Он не смел заговорить с Джулией, так как был убежден, что она сочтет его внешность отталкивающей; свою нерешительность он оправдывал твердостью убеждений и необходимостью соблюдать свой долг. Его любовь могла существовать только в возвышенном измерении, и это, в свою очередь, возвысило саму Джулию.
Тэйг презирал половые отношения. Считал их допустимыми только в рамках санкционированного брака, а когда дело касалось Джулии, не допускал вовсе. Это запятнало бы и изысканную вазу, и цветок в ней.
Узнав, что Брачный Интегратор выбрал Джулии в мужья простого смертного, он не смог с этим смириться. Не вынес и того, что сама Джулия решила выйти замуж. Он искал хоть какую-то лазейку чтобы отвести «угрозу» от своего цветка и, узнав, что Джулия подтасовала расчеты Интегратора, немедленно обвинил во всем меня, тем самым оправдывая ее.
Он понимал, что его доводы нелогичны, и сам не до конца верил в эту ложь. Без моего признания его обвинения не имели под собой почвы. И в этом был мой единственный шанс.
Тэйг готов будет заплатить любую цену за признание. А мне взамен нужно лишь одно. Моя жизнь.
Поэтому я просто сидел в камере, денно и нощно считая часы в ожидании Тэйга.
Часто я думал о Джулии. Вопреки всему я думал о ней и вопреки всему надеялся, что ей удастся уйти от полицейской облавы.
Джулия не была для меня прекрасной вазой с цветами. Она оставалась той бледной девушкой, которая сказала «да» на церемонии бракосочетания. Милой девушкой, которая ждала, когда я возьму ее на руки и перенесу через порог. Незабываемой девушкой, ставшей, пусть лишь на полдня, моей женой.
Но чаще всего я думал о ней, как об обманщице, пытавшейся использовать меня в кладбищенских операциях вурдалаков, как уже использовала Бетца и Кестера.
Я вычислил ее modus operand?[26]. В нем не было ничего сложного. Как только кто-нибудь из кладбищенских смотрителей решал жениться, Джулия обращалась к незамужней подруге из вурдалаков, брала ее анкету и подделывала данные так, чтобы Интегратор посчитал их совместимыми. Это требовало определенных умений, но не зря же она целых три года работала в министерстве. Да и устроилась туда неспроста.
Как старший смотритель, я был восхищен ее предусмотрительностью. Я не представлял, на что она готова была пойти, чтобы заставить меня пренебречь моими обязанностями на «Кадиллаке», но подозревал, что ей бы это удалось.
Тэйг не появился до самого последнего дня. Точнее, до последнего часа. Я был весь в холодном поту. Мне уже остригли волосы, а портниха вышила на серой тюремной рубахе огромную алую букву. С арены доносились многочисленные голоса, и я слышал шарканье ног по каменной трибуне.
Тэйг так и не бросил поститься. Служащим Брачной полиции полагалось поститься один день в неделю, и большинство следовало предписанию и не более. Но Тэйг — случай особый. Он возвышался надо мной словно карикатура на героев Баньяна. Щеки ввалились, глаза тлеющими угольками светятся в глубине глазниц.
— Короткие волосы вам к лицу, мистер Бартлетт, — попытался съязвить он, но без присущего ему сарказма. Да и мертвенная бледность лица едва ли была лишь следствием его физического состояния.
— Пришли услышать мое признание, инспектор?
— Я весь внимание, мистер Бартлетт.
— Я готов покаяться.
Он угрюмо кивнул:
— Я так и думал. Я не принял в расчет показания Джулии. Она настаивала, что все совершила по своей воле.
Я вздрогнул.
— Джулия тоже здесь?!
Тэйг снова кивнул.
— Пришла с повинной неделю назад. Призналась в том, что подменила данные, утверждала, что сообщников у нее не было. Я пытался объяснить администратору, что она невиновна, что действовала по указке прожженного прелюбодея, но он меня не послушал. Никто не поверил мне. Сегодня ей тоже вышили букву. И… состригли волосы.