В ушах звенело, хотя не должно бы… Здешняя атмосфера более насыщенная, чем на любой планете с искусственным климатом, где ему пришлось побывать. Селдон потряс головой, но звон не исчез.
Корабельная сирена!
Кажется, корабль пробыл на планете не больше часа. Похоже, он все-таки прибудет на Лану утром, как и намечалось, и отпуск пойдет по плану. Селдон ждал, когда вновь нахлынет радость и пьянящие мысли о предстоящем отдыхе.
Ждал напрасно.
Он взглянул на лес. Потом поднял взгляд, но вновь опустил перед гордой желтой звездой, сияющей над самым высоким холмом.
Посмотрел на голубое небо.
Вспомнил вкус шампанского, долго стоявшего в бокале. Пустой. Безжизненный. Как вкус его отпуска.
«Чушь какая-то», — сказал он себе.
Сирена ревела. Сердито, нетерпеливо. Пассажир задерживал отлет «Магеллана», мешал двигаться дальше по курсу. Из люка высунулся корабельный офицер.
— Сэр! — прокричал он. — Поднимайтесь на борт! Мы взлетаем через две минуты.
Селдон в последний раз взглянул на небо.
— Уже иду, — сказал он.
Корабельные часы показывали 3:35. В салоне было по-прежнему пусто. Селдон набрал вызов стюарда на сервопанели, подошел к бару и снова смешал бурбон с водой. «Магеллан» взлетел, когда он допивал свой бокал. Ничего не изменилось в ощущениях, гравитация не увеличилась — и все же он знал это. Гипертехнологии достигли невероятных высот, скрывая физические ощущения, словно что-то неприличное, — но не могли обмануть подсознание. Оно все знало, каким-то непостижимым образом понимало то, о чем сознание могло только догадываться.
Как подсознание могло знать то, о чем сознание понятия не имело? Селдон тщетно пытался очистить разум, чтобы отыскать хоть какую-то подсказку, фрагмент, слово. Он знал, что отпуск испорчен, и виной тому не только голубое небо.
— Могу я чем-нибудь помочь, сэр?
Тот же самый безукоризненный молодой человек стоял перед ним.
— Да, — ответил Селдон и вдруг, растерявшись, умолк. Он собирался задать нелепый вопрос. Неуместный вопрос. Правильные граждане Галактики не интересуются такими устаревшими вещами, как планеты периметра. Но он все же решился: — Как называется планета, которую мы только что покинули?
— У планет периметра больше нет названий, — сказал стюард. — Галактографическое общество решило, что разумнее отмечать их на картах буквами, соответствующими спектральной классификации светила и номерами в каталоге. Таким образом, планета, на которую мы садились, будет записана в журнале как Го-219-СС. Двойная буква указывает на то, что планета является частью двойной системы.
— Двойная система? Не знал.
— Второй, меньший спутник в момент посадки находился в оппозиции, сэр. Естественно, вы его не увидели. Однако сейчас вы сможете наблюдать обе планеты на экране, если…
— Метерлинк! — вдруг вырвалось у Сел дона.
— Простите, сэр?
Лицо Селдона пылало. Слово пришло ниоткуда. Просто материализовалось на языке, и он произнес его вслух. «Да что со мной?» — подумал он. Стюард, наверное, решил, что пассажир со странностями.
Селдон взял себя в руки.
— Посмотрим, что там такое, — сказал он, — никогда не видел раньше двойных планет.
Он прошел за стюардом в обзорный салон и стал наблюдать, как тот настраивает огромный мерцающий экран.
— Мы сейчас идем перпендикулярно к плоскости эклиптики, — объяснял стюард. — Вид на экране тот же, что был бы с кормы «Магеллана».
Планета лежала в миллионах миль под ними, на безумном лоскутном одеяле галактики, наполовину освещенная, наполовину погруженная во тьму. Ее серебряный спутник был четко виден на темной стороне.
Однако Селдон уже забыл про спутник.
Он смотрел на дневную сторону планеты. Она была не одноцветной, а с пятнами бледной зелени, но основной цвет бросался в глаза — прекрасный, божественный, незабываемый.
— Синяя птица! — воскликнул Селдон.
— Простите, сэр?
— Я нашел синюю птицу.
— Синюю птицу?
— Не обращайте внимания. Она уже улетела.
Стюард уставился на него:
— Вы себя хорошо чувствуете, сэр?
— Лучше некуда, — ответил Селдон. — Вот, взгляните сами. Посмотрите! Она улетает.