Королева ещё не отдала ни одного приказа, а к подножию скал уже бросились, взбираясь на валуны, две сотни копейщиков из Третьей штурмовой когорты Варрея. Телохранители Сильвиры, следуя молчаливому приказу Филгора, отложили мечи и взяли тяжёлые копья.
– Лучники, готовсь! – прокатился крик Дексиола.
«Что он делает?! Ему бежать надо! Его лучники успеют сделать только один залп, а тогда…»
– Моя королева, позвольте нам! – крикнул Главк.
– Верно, прикажите рыцарям спешиться… – зашептал на ухо Сильвире побледневший Тибиус.
Королева молчала.
«Святой Творец, как мне сейчас не хватает моей Тальги!»
– Моя королева, я умоляю вас, пусть рыцари спешатся с коней и защитят наши тылы, – шептал Тибиус, и шёпот его становился всё более тревожным. – Иначе эти пять огненных чудовищ уничтожат стрелков и бросятся на нас!
Драконы вытянули массивные шеи, покрытые крупной чешуей, будто принюхиваясь к полю брани. Каждый воин ощутил, как закипела в их крови голодная злоба. Пища! Пища не только для желудка – без неё чудовища могли обойтись. Истинной пищей для них во все века была стихия человеческой ненависти, ужаса, агонии и боли, наполняющая багровых чудовищ неодолимой силой.
Повергающий в трепет рык предвкушения крови и смерти, – и проворные твари ринулись вниз по крутому скалистому склону.
– Сильвира! – предостерегающе крикнул Главк.
Королева подняла руку – знак, приказывающий никому не двигаться, и выкрикнула изо всех сил:
– Ни шагу с места без моего повеления!
Войско замерло. Архистратег Тибиус затаил дыхание и зашептал ещё тише:
– Моя королева, во имя Спасителя, почему?
– Потому что враг именно этого и ждёт, – прозвучал холодный осмысленный ответ Сильвиры.
Замысел Хадамарта стал для неё ослепительно ясен. Драконы воцаряют смятение в тылу, истребляя лучников и обозных. Все рыцари спешат на выручку, неловко взбираясь в своих тяжёлых доспехах на валуны и увязывая в заведомо проигрышной битве с проворными огнедышащими чудовищами. Вслед за рыцарями устремляется всё войско, оставив у оборонного вала лишь цепочку копейщиков. Вот тогда и последует долгожданная общая атака легионов…
«А потому, какое бы опустошение не произвели драконы в тылу, сколько бы людей ни убили, армия не сдвинется! – решила королева. – Должна не сдвинуться. В эту минуту и станет ясно, насколько твердо твоё слово, владычица. Удержит ли оно войско в повиновении? Устоят ли на месте твои воины, глядя, как твари убивают их собратьев, или ослушаются твоего приказа?»
– Надеюсь, Дексиол знает, что делает, – подумала королева вслух, заворожённо глядя на приближающихся монстров.
Лучники успели сделать только они залп. Впустую. Десятки и сотни стрел бессильно отскочили от чешуйчатой брони, а узкие налитые голодной яростью глаза драконов были надёжно защищены тяжёлыми веками.
– В укрытие! – исступлённо закричал Дексиол.
Вот тут-то и сказалась боевая выучка стрелков – не прошёл даром горький опыт Амархтонской битвы. Словно суслики при виде коршуна, лучники бросились врассыпную, каждый юркнув в заранее присмотренную щель между валунами – слишком узкую для драконьих лап и челюстей. Впрочем, драконы и не собирались преследовать стрелков. Пятерка ужасных монстров неслась к корпусу королевы.
– Мэ-ши-хар! Мэ-ши-хар! – неистовствовали вдалеке нерейцы. Глаза их застилала пелена исступлённого благоговения, как если бы древние боги сошли на их суровую землю.
Воздух наполнился предчувствием крови и смерти. Прыгая на упругих лапах с камня на камень, с уступа на уступ, драконы приближались к группе военачальников.
«…Какие же силы нужны, чтобы остановить их?! Это не звери. Это не даймоны. Это древняя неведомая раса… Такая же древняя, как сама ненависть».
Снизу ударили баллисты – и когда только подручные старика Рафара успели их развернуть?! Полдюжины острых зазубренных гарпунов просвистели навстречу исполинским ящерам… и пронеслись мимо! Попасть из громоздких копьеметалок в бегущего, хоть и крупного монстра, оказалось невозможно.
– Поднять копья! Древком в камень! – послышались команды старшего телохранителя Филгора, взявшего на себя командование двумя сотнями копейщиков. Опытный рыцарь хоть никогда и не воевал с подобными чудовищами, но прекрасно понял, что драконов не поразить мечом – слишком много твёрдой чешуи, слишком крепка шкура и кость. Единственное пригодное оружие – тяжёлое копье, да и то лишь тогда, когда точно знаешь куда бить.
«Вот о какой атаке со стороны Драконовых скал предупреждала Мойрана! Проклятье, почему же она не сподобилась назвать угрозу по имени?!»
Королева поначалу не обратила внимания, как шесть женских фигур отделились от сонма музыкантов, взбираясь на взгорье. Она глянула на них только тогда, когда Зрящие встали в ряд перед надвигающимися владыками Драконовых скал. Шесть пар рук поднялись к ясному небу. В едином вздохе, в едином голосе из уст Зрящих вырвалась новая песня: об открытых небесах, о всеобъемлющей любви, которой неспособно противиться ни одно, даже самое зачерствевшее сердце, о милосердии и жертвенности. Королева знала эту песню. В ней были слова и о тьме, обрамляющей красоту огня, о смерти, раскрывающей хрупкое очарование жизни – той истинной, сокровенной Жизни Вечной, дарующей бессмертие…
Мгновенно в мыслях Сильвиры пронеслась картина того дня, когда она стояла с зажатым в руке копьём за спинами своих Зрящих и молча смотрела на приближающегося чёрного дракона Фамбода. Она верила и знала, что перед беззащитными на вид служительницами Храма Милосердия чудовище будет бессильно. Воспоминание той легендарной схватки укрепило королеву. Багровые драконы ничего не смогут сделать её Зрящим! Бессильными окажутся их клыки и когти, их огненное дыхание и магия гнева.
«Хвала Спасителю за вас, Зрящие!»
Драконы мгновенно учуяли главного врага: древняя стихия ненависти столкнулась со своим извечным противником. Служительницы Храма Милосердия не успели закончить и второй строчки песни, как пять багровых теней оказались перед ними. В этот же миг, когда всё войско зажмурило глаза, один из драконов недоумённо зарычал и, словно испугавшись схватки с безоружными женщинами, резко отпрыгнул в сторону, напоровшись боком на выставленное кем-то копьё. Острие пробило плотную чешую, копьё сломалось, а тот, кто держал его, отлетел в сторону, но наконечник и часть древка таки остались в теле чудовища. Исполинский ящер взвыл и завертелся на месте. Другие бестии, оказавшись умней, ловко рассыпались в стороны, цепляясь когтями за шершавые валуны.
– Так их! Так! Мойрана! Мойрана! – возликовали воины, впервые провозгласив на поле брани иное женское имя, кроме имени своей владычицы.
Песня продолжалась. Руки не опускались. Зрящие стояли спокойно и, казалось, с умиротворением, словно перед ними шмыгали шакалы, а не исполинские монстры. Всё войско заворожённо следило за ними, и лишь верные долгу сигнальщики поглядывали на притихшие в недобром спокойствии легионы Хадамарта.
«Святые Небеса! Рода, Альмира, Мойрана и все вы, я в неоплатном долгу перед вами! Один Всевышний способен воздать вам за ваш подвиг, но если нам всем посчастливится выжить в этой битве, я…»
…Испуганный вскрик вырвался из горла королевы, но никто не заметил этого проявления слабости владычицы, так как все военачальники, все сотники, десятники и простые бойцы испустили ошеломлённый возглас. Крупный дракон с заострённым гребнем на шее, видимо, вожак стаи, встал на дыбы! Поражающий воображение исполин взревел, дугообразно изогнул шею – и длинная огненная струя ударила в беззащитных Зрящих.
В центре, недалеко от Мойраны, стояла смуглая Олисия. Огненный поток смел её с возвышения, мгновенно пожрал одежду и плоть, протащив по камням уже обгоревшие останки.
«Этого не может быть… невозможно, нет!» – королеве хотелось закричать.
Ничто не могло защитить Зрящих в этот раз. Монстр заревел, на оскаленных клыках его появилась кроваво-красная слюна. Увидев падение одной из Зрящих, остальные драконы осмелели и, победно взревев, ринулись на ненавистную добычу.
Песня продолжалась, будто никто из служительниц не заметил гибели названной сестры. Но теперь она казалась песней не победительниц, а обречённых. Гордо и величественно бросился на Зрящих дракон-вожак, как лев на добычу. Вот только льва ведёт желание пищи. Пищей же багрового дракона была жажда убивать и заражать других жаждой убийства.