— Никогда не забуду, как ты миротворцем в схроне работал, тушенкой монолитовца-доходягу кормил. «Свободовскую» девку грудью выгораживал, а потом с ней же по всей Зоне лазил. Мало того, бандита подобрал за каким-то чертом и к его же нам на базу притащил, подлец ты этакий — эта история до сих пор притча во языцех. Дурак, не дурак… наши парни предложили вместе на контролера поохотиться, причем не за так, ясное дело, так Лунь отказывается и сам в Темную долину идет урода валить, серьезно рискуя жизнью, — с этим делом отряд не всегда справляется. Смысл? Потом пропадает считай на год, выживая в страшном замесе. Пока пропадает, похоже, у «монолитовцев», их группировка ко всем чертям разваливается, так что предположение твое верное, да, теперь точно хана «Монолиту». Мать твою, да я готов на собственную башку поспорить, что это ты там чего-то натворил, ты это можешь. И возвращается без единой царапины — здрасте, мол, я ваша тетя. Охренеть не встать. Кстати, а зазноба твоя где? Вы же неразлучны.
— Разбежались мы. Ушла она к своим.
Седой от этой последней новости совсем потерялся. Он долго молчал, покачивая головой, хмыкал, покусывал губу…
— Вот что, братец. «Ботаники» тебя посмотрят, изучат, офигеют и, скорее всего, отпустят. Так вот, когда это знаменательное событие случится, вали отсюда вприпрыжку, и чтоб на нашей базе я тебя больше не видел. Ничего личного, но… просто не появляйся ближе первого блок-поста.
Седой развернулся и покинул бокс. Рифленая металлическая дверца, тихонько скрипнув в пазах, закрылась за ним, некоторое время было тихо, затем я услышал быстрые удаляющиеся шаги. Ну, что ж… я Седого понимаю. А вот он меня, похоже, нет, хотя и очень старается.
Я поднялся с обитой дерматином кушетки и прошелся по маленькому, два на три, лабораторному боксу. Небольшая камера, светя красным глазком, начала слегка поворачиваться, следя за моими передвижениями. Белые сводчатые стены, откидной столик, кушетка и постоянно запертая дверь с круглым окошком-иллюминатором — один из не то жилых, не то лабораторных боксов научного комплекса отличался просто-таки спартанскими условиями — даже выпрямиться в полный рост не получалось. «Кольчугу-2М» и рюкзак у меня изъяли, выдав взамен комплект тонкой хлопчатобумажной одежки, более всего напоминавшей больничную пижаму, накормили безвкусным пюре да и посадили вот сюда, ничего не объяснив и проигнорировав все вопросы. Сопротивляться я не стал — все короткие просьбы ученых подкреплялись красноречивым молчанием «долговского» бойца, вооруженного АКСУ. Нужно ли говорить, что ствол короткого автомата все время ненавязчиво смотрел мне в живот, а боец очень внимательно следил за всеми моими движениями. Я, решив не искушать судьбу, покорно расстался с вещами и позволил себя запереть. Кроме Седого зашел ко мне «в гости» один лаборант, прикрепивший на стену несколько датчиков и установивший камеру, Зотова я не видел, и в голове, помимо воли, начали всплывать воспоминания о подопытных «мишенях» Координатора, и с какой легкостью предоставлялся для опытов «О-сознания» «живой материал». Не исключено, что, буде обнаружится во мне какая-нибудь любопытная аномалия, тот же Зотов разберет на суставы бывшего сталкера Луня. Исключительно в интересах науки, так сказать. Но если такое и приключится, то уж извините, уважаемая профессура, задам я вам копоти, мало не покажется. Не для того я на «Росток» приходил, чтобы подопытной крысой стать.
Примерно через час после ухода Седого дверь бокса с тихим шипением отъехала в сторону, и в помещение вошла невысокая, оранжево-кольчужная фигура с металлическим саквояжем в руках. Из нутра саквояжа на переносной столик начали выкладываться одноразовые шприцы, какие-то цветастые коробочки с множеством кнопок, штатив с пластиковыми пробирками. И все это немного суетливо, нервно даже, ни здрасте тебе, ни как живешь. Значит, и впрямь за зомбака держат… обидно, товарищи «ботаники».
— Бу! — гаркнул я не так, чтоб уж очень громко, но сердито и с хрипотцой.
Мое хулиганство возымело совершенно неожиданный эффект. Оранжевое безликое нечто дернулось, свернув столик со всеми принадлежностями, сдавленно взвыло высоким голоском и ломанулось из бокса, по дороге громко стукнувшись пластиковым шлемом о низкую притолоку. Дверь сразу же закрылась, а вой, быстро набирающий тональность, под частый топот уплыл куда-то вдаль по коридору. Вот тебе на… пошутил, называется. Я вздохнул, подобрал с пола шприцы и датчики, аккуратно сложил их на столик и приготовился ждать.