Если он утверждает, что она все сделала правильно и что он просто больше ничего к ней не чувствует, то почему посылает ей этот телефон? Предлагает звонить ему?
Наверное, он со страхом думает о том, что Элен может поймать его на слове. Ей было ясно: он больше не хочет иметь с ней ничего общего. Да, а на что он надеялся? Что она бросится за ним? После того как он так холодно ее оставил?
Нет, дорогой мой, ты сильно ошибаешься!
Что он о себе возомнил? Даже если бы Элен умирала без него, она бы никогда в жизни этого не показала. Никогда она не позвала бы его на помощь и не стала просить передумать. Она знала, что плакать из-за мужчины — бессмысленно. Она ни разу не выставила себя на посмешище, сказав, что любит его. Достаточно того, что она сама это знает. И хватит уже того, что она и так слишком сильно им увлеклась. Но разве у нее был выбор? После первой же встречи ей уже было больно расставаться с ним. Даже тогда, когда она считала, что этот человек ей абсолютно несимпатичен.
«Торальф, скажи, разве я заслужила такое отношение? Что я сделала, что ты так грубо отталкиваешь меня? И что я еще могла сделать? Что еще я могла сделать для нас? Ты что, думал все это время, что я играю с тобой? Что я просто ищу приключений и счастлива в браке с Томом? Если тебе было неприятно, почему ты ничего не сказал мне? В этом причина? Почему ты решил поставить точку? Мы бы все преодолели. Ты же не из тех, кто сдается!
Ты вообще знал, чего ты от меня хочешь? Может, это ты хотел со мной только поиграть? Может, тебя стало раздражать, что у нас все зашло так далеко? Что ты даже развернулся на полпути в Бремен?
Ты ни на йоту не лучше и не хуже меня!
Мы оба пытались сопротивляться притяжению, которое испытывали друг к другу. Зная, что ничто не может сложиться, если с первого взгляда ясно, что сложиться не суждено. Ты такой же трус, как и я! Когда чувства захлестывали тебя, ты всегда убегал.
Я ничем не лучше. Пыталась прикрыться работой, фальшивыми друзьями и глупыми вечеринками. Чтобы не пустить тебя к себе в душу. Иногда она была невыносима, эта тоска по тебе. Тогда я шла в бар, топила боль в алкоголе и уговаривала себя, что когда-нибудь у нас все будет хорошо.
Но почему мы не могли просто попробовать?
Здесь нет виноватых. И нет победителей. Только побежденные. Мы оба проиграли в любовной схватке! А почему? Потому что боялись поверить друг другу, шагнуть навстречу, открыть свои ранимые души.
На земле миллионы таких же людей. Мы — двое в числе тех, кто допустил эту же самую ошибку. Нам проще играть. Так мы чувствуем себя увереннее. Так у нас все под контролем. Мы дергаем за ниточки, манипулируем другими, лишь бы самим не стать жертвой чьей-то игры.
Ты нашел смелость сделать своей профессией то, что страстно любишь. Почему ты не решился сделать то же самое в любви? Потому что не был уверен, сможешь ли построить хоть с одной женщиной такие же искренние отношения, как с соколами? Ты не мог ни в чем быть уверенным, боялся, что женщина причинит тебе боль, понимал, что легко уязвим.
Должна признать, ты был прав. Получилось именно так. И не только ты чувствовал себя марионеткой… Но разве это имеет значение по сравнению с теми счастливыми минутами, которые у нас были?
Я бы могла решиться. Но уже было поздно. И все-таки зачем нужно было делать мне так больно?»
Глава 23
Желтые листья, появившиеся на деревьях, не оставляли сомнений — лето скоро сдаст свои позиции. Наступил октябрь. Небо было чистым, голубым. Лучшее время для похода в горы. Элен часто приглашали с собой друзья, но ее ничто не радовало. Никакие вечеринки — ни дружеские, ни корпоративные. Но одно приглашение она все же приняла. Маркус праздновал творческий юбилей, и Элен была важной гостьей.
Маркус в этот вечер блистал. Журналисты и фотографы слетелись к нему, как бабочки на свет. Он обладал какой-то необъяснимой властью, и удивительно было смотреть, как он заставляет их плясать под свою дудку. При этом он очень уважительно обходился со всеми, и даже самые бывалые не замечали, как попадали под чары Маркуса.
Он, со своей стороны, знал, что в долгу перед акулами пера. Ведь по большому счету своей славой он обязан публике. Он знал, что его дарование, может, и не изменит мир, но то, что он способен рассмешить миллионы людей, у него было не отнять. И этого было достаточно. Он хотел видеть вокруг счастливые лица. Такие, как у него. Его жизнерадостность никогда не угасала, он ею дышал.
Элен с удовольствием наблюдала за Маркусом издали. Даже когда он не стоял в лучах софитов, по-детски наивная улыбка не сходила с его губ. Он нес миру счастье. На время своего выступления он заставлял присутствующих забыть о проблемах и заботах. В том числе и Элен.
Она смотрела на людей в переполненном зале. Как быстро звезда такого масштаба, как Маркус Энгель, перешла в разряд ее друзей. Она к этому уже привыкла. А вот Торальф наверняка бы сказал, что она должна ценить это как нечто уникальное и тогда она была бы счастлива. По крайней мере в этом он был прав. Когда Элен была с Маркусом, она забывала, что такое грустить.
Элен захотелось взять еще бокал шампанского, и она направилась сквозь плотную толпу людей. Все оживленно о чем-то беседовали. Но среди них Элен чувствовала себя бесконечно одинокой.
Она посмотрела на Антонио, который уже довольно долгое время пытался взять в оборот очередную молоденькую блондинку. Он заметил ее и подмигнул. Элен подняла вверх большой палец. Он не успокоится, пока не заполучит эту фигуристую малышку, чтобы потом списать ее в резерв.
Элен подошла к барной стойке, возле которой стоял Маркус, бросая на нее умоляющие взгляды. Он, видимо, уже устал от всеобщего внимания. Задействовав свой шарм и локти, от дам, виснущих не только на его шее, Маркус пробрался к Элен.
Он намеренно прижался к ней, и неожиданные похлопывания по плечу от совершенно незнакомых людей прекратились. Зато Элен стала ловить на себе недобрые, завистливые взгляды. Пора было уходить.
Маркус сел рядом с ней за барной стойкой.
— Что с тобой?
Элен не ответила.
— Это из-за мужика!
Он схватил шейкер и стал изображать из себя журналиста, делая вид, что это микрофон.
— Миссис Сальм, можно отнять минуточку вашего драгоценного времени? Вы одна из самых сногсшибательных женщин в этом зале. Я просто глаз не могу от вас отвести. Простите мою наглость, но не согласились бы вы провести эти выходные в моих апартаментах?
Рот Элен расплылся в улыбке. Маркус говорил так громко, что журналисты навострили уши, надеясь услышать что-нибудь сенсационное. Маркус знал об этом.
В эту игру они часто играли. А когда репортеры просили поведать всю историю в подробностях, он уходил от ответа и говорил, что они зарвались. Они стояли как оплеванные. Маркус преподал им хороший урок того, как нужно работать.
Элен ничего не ответила, и тогда Маркус упал перед ней на одно колено. Преданно глядя ей в глаза, он произнес:
— Я поставлю тебе Моцарта… или Клейдермана, если ты их любишь. Только пойдем со мной!
Элен улыбалась:
— Почему я должна идти с тобой?
Он поднялся и прошептал ей на ухо так, чтобы другие не слышали:
— Потому что тебе сейчас паршиво и нужно со мной поговорить.
Элен удивленно взглянула на него, высоко подняв брови. От скромности он точно не умрет. А разыгрывать спектакли он обожал.
— Да, я рыцарь, который тебя спасет. Я тот, кто приведет тебя домой, преодолевая все преграды. Пойдем. Целых три дня будут наши.
Элен еще раздумывала над его предложением, как внезапно тон его стал серьезным.
— Надо поговорить. За бокалом хорошего вина.
— О чем?
— О твоем ясном соколе.
Элен разразилась гомерическим смехом. Он невероятно талантлив. И очень проницателен!
Они в обнимку проследовали мимо изумленных присутствующих. Маркус — вечный ребенок, и Элен, сияющая от счастья. В сопровождении звезды ей было спокойнее. Ему рядом с ней тоже. Если бы он шел один, то стал бы легкой добычей для фанатов и репортеров.