— Какой удар?
— Когда от Торальфа улетали его птицы, он летел за ними на своем самолете. Боже мой, он ведь столько раз это делал! — Его голос задрожал. Элен замерла.
— Он давно поймал своего сокола и вылетел, когда солнце уже садилось. Кто его знает почему. Двое бедуинов его видели. Он летел низко над горами, потом поднялся выше, как будто хотел вернуться. Он сделал большую петлю… Вдруг машина пошла с бешеной скоростью, и он спикировал прямо в ущелье. Думаю, он понимал, что летит слишком низко. А почему не поднялся, навсегда останется загадкой.
Элен неподвижным взглядом смотрела на горные вершины. Она не могла этого понять.
— Мы с ним часто летали вместе. Он был опытным и осторожным пилотом. Даже если бы у него не было возможности повернуть самолет, он мог хотя бы сбросить газ. Но те, кто это видел, говорят, что его машина на полной скорости врезалась в скалу.
— А что потом? — Элен не хотела понимать того, что уже давно поняла.
Марк снова сжал руль и посмотрел ей в глаза.
— Вчера его нашли рано утром, на рассвете.
Вдруг хлынули слезы, и Элен прошептала:
— Марк!
Он наконец снял очки, и она увидела, что под ними скрывались красные, заплаканные глаза.
Элен медленно открыла дверцу машины и ступила на песок. Вокруг — мертвая тишина. Она смотрела вдаль, на бесконечное песчаное море, самое сердце арабской страны. Все, что она слышала, — это тихий, едва уловимый шепот ветра. Как под гипнозом, она упала на колени и смотрела, как песок течет сквозь пальцы.
Она перевела взгляд на высокие горы и уже не сдерживала слез.
Рыдания нарастали, пока не превратились в исступленный крик. Она все время повторяла — сначала со злостью, а потом с отчаянием — слово почему. Неужели ей никто никогда не ответит?
Прошло больше часа, а она все сидела на песке. Она не чувствовала ни зноя, ни слепящего солнца. Не видела ничего вокруг. Марк подошел к ней, положил руки ей на плечи. Хорошо было почувствовать дружеское прикосновение. Это вернуло ее к реальности.
Рыдания стихли, она взяла его за руку и встала. Марк бережно повернул Элен за плечи и посмотрел ей в глаза.
— Ты не представляешь, как мне жаль! Я так хотел принести тебе другие новости…
— Я знаю. Любые новости — любые! — были бы лучше этой. Они не убивали бы надежду… — Ее глаза опять наполнились слезами, она больше не могла говорить. Марк обнял ее. Ему тоже нужно было, чтоб его кто-то утешил. Ему тоже было очень больно. Но у него было еще и непростое задание: привести сюда Элен.
Они вернулись в машину. Марк свернул на заасфальтированную дорогу. Что теперь делать? Куда идти? Элен не знала.
Они доехали до места, где дорога раздваивалась: направо — Эль-Эин, налево — Дубаи. Марк остановил машину на обочине и достал с заднего сиденья большой белый конверт.
— Здесь есть кое-что для тебя. Я только вчера нашел это. Мне кажется, нужно, чтобы это было у тебя.
Элен перевела ошеломленный взгляд с конверта на Марка.
— У Торальфа был здесь дом?
— Да, он жил в Эль-Эине.
— Где он… Могу я…
— Нет! Нет, Элен. Не нужно тебе еще и этого!
Это не было праздным любопытством. Элен просто хотела попрощаться. Она не знала, как еще можно заставить себя успокоиться.
— Я не знаю, что ты сейчас собираешься делать. Не знаю, насколько сильно все это тебя задело. Можешь пожить у меня в отеле, или я отвезу тебя в гостиницу.
Но Элен его не слушала. Она сказала, уставившись вдаль остановившимся взглядом:
— Торальф никого не подпускал к себе близко. И я не знаю, говорили ли вы с ним когда-нибудь о смерти.
Марк только молча покачал головой.
— Он хотел, чтобы его прах развеяли над морем.
Целую минуту они молчали. Элен видела, что по лицу Марка текут слезы. Она крепко сжала его руку и сказала как можно мягче:
— Над Северным морем, не над Балтийским. Чтобы он мог через Атлантику попасть в Индийский океан, а оттуда — в Аравийское море… Обратно к своим соколам.
Последние слова она еле выговорила, закрыла лицо руками и заплакала.
Элен не замечала роскоши пятизвездочного отеля. Рядом с кроватью лежал белый конверт, который она еще не распечатала. Не нашла сил посмотреть, что там. На следующее утро ей удалось получить обратный билет.
Весь следующий месяц Элен провела в постели. Еще через две недели она смогла наконец вскрыть конверт.
Там лежало письмо и два соколиных пера. Одно черное, переливающееся, другое — белое, с маленькими серыми пятнышками.
Элен развернула письмо и оттуда выпала фотография. На ней был Торальф. Он стоял возле своего джипа, облокотившись на дверцу, и взгляд его был устремлен в пустыню. На капоте сидел Коко. На обороте снимка было написано:
«Я буду ждать тебя, пока живу».
Элен принялась читать письмо.
Моя дорогая Элен!
Всякий раз я берусь за перо, когда мне плохо. И этот раз не исключение.
Я был не прав, что причинил тебе столько боли, когда сказал, что ничего больше не чувствую.
Ты правильно сделала, что не поверила мне. Я все отрицал, потому что боялся своих чувств. Я изо всех сил пытался подавить их в себе. Но у меня не получилось. Ты запала мне в душу очень глубоко. Ты проникла в мое сердце, и что-то, словно огромная стена, не выпускает тебя обратно.
Я надеялся, что смогу забыть тебя, если уеду. Я был глупцом, который не хотел понимать, что расстояние не имеет никакого значения. Я это осознал еще тогда, в Исландии. Но мне потребовалось съездить еще и в Эмираты, чтобы понять, что ни одна миля, ни тысяча миль не в силах изгнать тебя из моей памяти. Если бы я понял это раньше, то не причинил бы тебе столько боли.
Я очень прошу тебя дать мне еще один шанс. И хочу надеяться, что пока не все потеряно.
Я проклинаю себя за то, что так поздно понял: ты никогда не заставляла меня выбирать. Я знаю, что могу быть с тобой и продолжать заниматься своими птицами. Только если ты будешь рядом, я смогу быть по-настоящему счастлив.
Если бы могло исполниться мое желание, я бы пожелал ни одного дня больше не жить без твоей улыбки, без твоей страстности, без твоей нежности.
Если тебя нет рядом, даже первый взмах крыла молодого сокола не может сделать меня счастливым.
Я хочу снова делить с тобой мгновения радости, ведь так они радостны вдвойне.
Я недооценивал силу, которую любовь имеет над людьми. Но я сделаю все, чтобы мы ее не потеряли. Никогда. Потому что я люблю тебя.
Ты простишь меня?
Торальф
Элен бесчисленное количество раз перечитывала это письмо, но и со временем эти строчки не утратили своей силы. Она снова бережно сворачивала лист бумаги и прятала в шкатулку. Она понимала, что означали те два пера: не важно, насколько люди разные, сила любви может объединить их.
Элен сидела у барной стойки на берегу моря и смотрела на пенящиеся волны.
Фотография Торальфа со временем поблекла. Точно так же когда-нибудь поблекнут воспоминания и затянутся раны. Возможно, однажды она забудет его лицо. Все бывает. И с этим ничего не сделать.
Это было такое недолгое время, короткий миг, который больше не повторится.
И вдруг она снова почувствовала волшебство. Это знак? Шанс? Сколько времени она еще будет убивать даром?
Она выходит из-за темного занавеса на свет дня. Песок бежит сквозь ее пальцы…
Элен шла медленно и прямо, не сгибаясь под ударами ветра. Она подставила лицо его соленому дыханию, чтобы оно осушило ее слезы.
Не скоро, а может, никогда ей не придется пережить что-то подобное. Такое же прекрасное. Но настало время подумать о тех минутах ее жизни, которые были еще впереди.