Босиком Элен прошла по коридору и поставила диктофон на пороге комнаты Маркуса. В эту ночь она спала без сновидений.
Утром она вбежала в залитую солнечным светом кухню. Маркус сидел за столом и завтракал. Увидев ее, отложил в сторону газету.
— Тебе, по-моему, лучше, — сказал он, внимательно глядя на нее.
— Да, я почти справилась. Во всяком случае, эти мысли сидели у меня в голове уже очень долго.
Он сжал ее руку.
— Я хочу тебе кое-что показать. Это будет днем, а потом у меня встреча в Мюнхене.
Они уселись в машину, и Элен не имела ни малейшего представления, куда они поедут. Через полчаса они остановились у кладбища, где, как она знала, были похоронены многие известные люди. Он взял ее под руку, и они вместе пошли между могил. Маркус обращал ее внимание то на одно, то на другое надгробие. Большинство из них были очень скромные. Наконец они остановились там, где был погребен отец Маркуса.
Теперь Элен поняла, зачем они сюда приехали. Только ее удивило, что в этот солнечный день у Маркуса меланхолическое настроение. Таким она его никогда не видела.
— О чем ты думаешь, когда смотришь на эти могилы?
— О том, что всех нас это ожидает. — Элен не знала, к чему он клонит.
Маркус кивнул.
— А о чем еще?
Элен подумала.
— О том, что после нас немного остается.
— Да! Вот и я о том же. Очень мало остается. И от человека, и от его дел.
Элен указала на могилу очень известного актера.
— Слава, которую кто-то имел при жизни, превращается в ничто, испаряется.
Маркус снова кивнул.
— А мне вот еще что приходит на ум. Ты где-нибудь видела, чтобы эпитафии хвалили покойных за то, какими они были людьми? Нигде ведь не написано, что этот человек был сильным, смелым, щедрым, добрым. А когда-нибудь здесь появится и твоя могила, правда?
— Да, наверное. Да.
— И никто не напишет на ней, что Элен была очень гордой женщиной. Что она была неуязвима. Что ради этого она пожертвовала своей любовью. Все не важно, ведь она — герой. Какой итог! Достойно восхищения!
Теперь Элен поняла, но все-таки сказала:
— Ты меня не заставишь!
— Я этого и не хочу. Я просто предупреждаю, чтобы ты не сделала той же ошибки, что и я. Когда раскаиваешься в чем-то, а человека уже не вернуть. Я знаю, как это. Сорок лет назад я поступил очень глупо. Не делай так же. Будь лучше меня!
Они молча шли обратно к машине.
— Эй, ты где сейчас?
Элен взглянула на него недоверчиво.
— Не волнуйся, я не собираюсь принуждать тебя.
Взгляд Элен блуждал по макушкам окрестных деревьев.
— Я сейчас где-то в Эмиратах.
Маркус только кивнул, и к этой теме они больше не возвращались. Они договорились поужинать за городом. Маркусу пора было на встречу. Элен уже закрывала дверцу, как вдруг вспомнила:
— А где кассета?
— Лежит на пианино.
Она снова посмотрела на него с недоверием.
— Не бойся. Я же не Антонио. Я не сделал себе копию и не установил скрытых камер. Думаю, между нами по этому поводу полная ясность.
Элен испугал его решительный тон.
— Извини! Это очень личное, я такого никогда никому не говорила.
Он кивнул, соглашаясь.
— Я знаю. А твоему соколу можно позавидовать.
Элен приехала в ресторан в назначенное время и удивилась, что ее встретила только хозяйка. Сначала она решила подождать в холле, подумав, что Маркус, должно быть, еще в тренажерном зале или у себя в офисе. Но и через двадцать минут он не появился. И Элен отправилась разыскать кого-нибудь, кто мог бы ей как-то это объяснить.
В доме Маркуса, казалось, не было ни души.
Элен прошла в музыкальный салон и из окна взглянула на стоянку. Его машины там не было.
Она уже хотела уходить, как вдруг заметила на пианино большой белый конверт рядом с кассетой. Она осторожно его вскрыла. Оттуда выпал маленький золотой камертон. Она достала из конверта аккуратно сложенный лист бумаги.
Дорогой мой воробушек!
Извини, что не смог порадовать тебя своим присутствием. Я хочу увидеться с тобой только после того, как ты преодолеешь в себе этот страх. Потому что иначе ты упустишь свой главный шанс. Мне очень больно было бы на это смотреть!
Этот путь очень непрост, но он того стоит. Ради такой цели нужно хорошенько постараться. Не будь глупой!