Устало ввалившись в их новый дом, Рафаэль сбросил с плеча полиэтиленовый пакет и огляделся.
- Привет, – Донни оторвался от чтения обрывка газеты и поднял на него глаза. – Ты долго.
- Угу, – Раф сел и настороженно повел головой. – Пришлось лазить около пиццерии, ждать пока стемнеет совсем. Мелкий заткнулся наконец-то? Спят оба?
Донни неуверенно кивнул, потрясенно глядя на брата, и только тут сообразил, что у того покрасневшие, опухшие и слезящиеся глаза.
«Он не видит, что Майки и Лео нет».
- Что с тобой случилось? – Донни вскочил и бросился к Рафу, но тот сердито отдернул голову, стоило только Донниным пальцам коснуться лица.
- Пройдет, – огрызнулся он, отворачиваясь. – Я когда с кухни пиццу стащил, задел что-то, и в меня брызнула эта дрянь уже у самого окна. Наверное, система какая-то охранная там стоит, а я не заметил. Лео бы смог… надо было его с собой позвать. Буди их – давайте жрать уже, голова болит от голода.
Донни прикусил губу.
- Раф, – тихо сказал он, осторожно отодвинувшись в сторону, чтобы не попасть под горячую руку, если брат сейчас разозлится. – Они ушли…
Раф повернулся и уставился на него расфокусированными красными глазами, шаря взглядом по стенам.
- Куда?
- Майки совсем плохо стало, – зачастил Донни, стараясь как можно скорее все объяснить и как-то разрешить ситуацию. – Мы решили… то есть это я сказал… Лео отведет его домой и сразу вернется. Майки с нами тут плохо…
- Ясно, – Раф придвинул на ощупь к себе мешок и начал в нем рыться. – Держи, я тебе картошку печеную достал, а ему пончики… не надо, значит, уже…
Пончики полетели в сторону, шмякнувшись на пол у стены.
- Раф…
- Ешь, – тот потер глаза грязными, замотанными тряпкой ладонями и уронил голову. – Я тут пока посижу.
- Раф, он вернется, – Донни рискнул положить руку брату на плечо и даже обнять его, чувствуя, что тот сейчас сорвется. Рафа мелко трясло. – Лео обещал. Ты же знаешь, он всегда…
Ответом было довольно долгое молчание, а потом неожиданно сильно сжавшиеся в кулаки руки.
- Знаю, бро, – Раф торопливо смазал ладонью по носу и мотнул головой. – Так и знал, что так все закончится.
Донни, уже жевавший остывший картофель, икнул и вскинул взгляд.
- Раф, он вернется.
- Давай есть, – тот выволок надкусанную котлету из гамбургера и сел чуть ближе. – Я знаю, что вернется, он же обещал… просто у Лео температура же.
Стук.
Тенг Шен смотрела в стену, не имея сил закрыть глаза, и считала время по каплям, ползшим по бетону вниз.
Одна капля примерно в семь минут.
Сползло уже 214 капель, кажется, и еще одна проделала половину пути.
Прошло больше суток.
Где ее Мива? Где Йоши, который сказал, что отыщет ее?..
Стук.
«Возможно, он вернулся наконец-то и сейчас войдет, чтобы сказать мне, что не нашел нашу девочку или ее уже нет в живых…»
Склонив голову набок, Шен устало подперла ее рукой, продолжая следить за капелькой.
«Нет. Конечно же нет. Такого не может случится. Сейчас они войдут сюда и Мива обнимет меня, чтобы больше уже не исчезать никогда. Боги не могут отнять ее, едва только я обрела свою девочку…»
Стук. Тише, но дольше, словно дрожа.
С трудом разогнув занемевшие ноги, Шен поднялась и направилась к двери из логова.
«Может, у него заняты руки, потому что Мива заснула по дороге, уставшая и измотанная. Надо открыть им… надо было расстелить постель, чтобы сразу уложить ее отдыхать. Бедная моя девочка… хоть ужин хороший для нее есть – я приготовлю, пока она будет отдыхать…»
Шен распахнула дверь и замерла.
На уровне своих глаз она никого не увидела и сперва испугалась, решив, что ее беспокоят призраки, но потом просто онемела.
- Можно я войду, мама?
Ясные синие глаза смотрели на нее спокойно, слишком по-взрослому и прямо.
Черепашонок в синей маске поддерживал второго – глупого в рыжей, который дрожал и всхлипывал, привалившись к его боку.
Шен застыла, глядя на них сверху вниз.
«Не Мива… они живы и выжили… не удивительно, учитывая, что канализация для них самое место… пусть и живут там дальше, зачем пришли?.. Она сказала, что они лучше во всем, даже в том, что выжить могут и тут…»
Отвернувшись, Шен молча закрыла за собой дверь.
«Нет. Не хочу их видеть. Из-за них все это случилось…»
Дверь не хлопнула за спиной, вынудив оглянуться.
- Я прошу тебя, – черепашонок как-то ухитрился удержать дверь ногой и теперь стоял на пороге, все еще глядя на нее пристально и почти с мольбой. – Это Микеланджело, мама, ему плохо без вас очень…
- Микеланджело? – Шен приподняла брови.
Память сложила незначительные детали рыжей маски, веселой улыбки и этого имени.
- Я жду Миву, Рафаэль. Она убежала из-за вас, а ты просишь, чтобы я приняла вас обратно в этот дом, где ее нет.
- Я Леонардо, – он сделал к ней еще шаг. – Майки не виноват в этом. Пожалуйста, разреши ему остаться. Он же… он очень хороший, он любит тебя и Мастера… и Миву тоже… и она его…
Шен дернула уголками губ, продолжая рассматривать их.
- Как она может любить тех, кто так жестоко с ней обходился, кто смеялся постоянно, показывая свое мнимое превосходство над ней…
- Он этого не делал…
- Мама! – Микеланджело вдруг оттолкнул второго и бросился к ней, крепко обняв. – Мама, я больше не буду… я хочу домой!.. Пожалуйста!
Шен потрясенно шатнулась и невольно опустила руку ему на голову, стараясь успокоить.
Второй стиснул зубы и отступил к двери, пристально глядя на них.
- Аригато, – он коротко поклонился ей, совсем по-взрослому, как в ее прошлом кланялись ей воины-ниндзя из клана Хамато, когда она входила в старое додзе своего жениха.
Чувствуя под ладонью дрожь безобразной лысой головы, едва уловимое тепло трехпалых рук, что обнимали ее, Шен вздрогнула, всем телом, всматриваясь в синие глаза.
- Они лучше, мама! Лучше меня во всем! – Мива, рыдая, склубочивается на кровати, выдирая волосы с корнем, и хрипит, хрипит, хрипит эти слова, как ножи швыряя в стену. – Они – лучше! Мне никогда… мне как до звезд… отец прав оказался – я слабая и никчемная! А я не верила…
- Девочка моя, – Шен пробует обнять ее, но Мива отталкивает ее руки. – Ну, о чем ты говоришь вообще? Ну они же безобразные рептилии, воняющие сточной водой с плоскими недолицами. Никогда им не стать такими изящными и такими красивыми, как ты…
-Пропади оно пропадом все! – Мива резко садится и смотрит ей в лицо горящими глазами. – Это они принесли мне пряники! Они нам с тобой чашки мыли!! Мама! Мама, это они… они благородны и чисты духом, как настоящие воины! Они, а не я! Да лучше бы мне такой образиной родиться, но с таким же внутренним светом! Далась мне твоя красота, мама!
И прежде чем Шен успевает остановить ее, Мива вцепляется ногтями себе в лицо, словно хочет содрать кожу.
- Пусть бы я черепахой была бы, но только такой же!.. Леонардо такой… мама, он самый лучший на свете!..
«Лучший…»
Шен едва нашла в себе силы оторвать взгляд от синей-синей радужки, светлевшей к ободку. Если не видеть лица… если не знать, какое оно… такие глаза могли бы быть у человеческого мальчика, только старше восьми лет, который вырос бы в благородного сильного и мудрого воина.
Она опустила взгляд на Микеланджело, который, вытирая слезы, старался заглянуть ей в лицо из-под ее ладони.
Голубые, чистые… простые глаза.
Он никогда не был лучше ее девочки. Слабее братьев, не так хорош в бою и не столь блестяще одарен умом, не так благороден и самоотвержен.
«Почему она не сравнивала себя с ним? Почему именно вот с этим вот?.. Если бы только их вообще на свете не было… Мива бы никогда не убежала от меня и не плакала так горько. Она вернется. Она поймет, что они не лучше, и успокоится… моя девочка слишком умна, чтобы не заметить очевидного».