Он поднял мешок и направился прочь от их дома.
- И куда нам идти теперь? – его догнал Донателло, крепко державший за руки улыбающегося Микеланджело и как-то вдруг ставшего ко всему безразличного Рафаэля. – У нас же больше нет дома…
- Найдем временное убежища, а потом решим, – Сплинтер улыбнулся ему, заставив себя не думать сейчас ни о чем больше.
Он ночью, когда они уснут, еще раз рассмотрит эту цепочку, все обдумает и найдет этому объяснение. Не могла его Шен так поступить. Ну, никак не могла же!
- В северном тоннеле за свалкой есть большой лаз, – Рафаэль вытер кулаком грязный исцарапанный нос и сморщился. – Там водосброс, а за ним – не знаю что, но тоннель уходит дальше. Мы там играли с Лео.
- Хорошо, – Сплинтер кивнул и направился дальше, выбрасывая одну мысль из головы за другой, как старые вещи.
Обо всем, что произошло, он подумает после.
Когда у них, у его этих детей, будет дом, ужин и теплая постель, когда он разберется, что с ногой у Леонардо, с глазами и руками у Рафаэля, почему так тяжело дышит Донателло и все ли хорошо с Микеланджело.
Он потому подумает, взвесит и решит, как быть, когда все у них будет хорошо и они будут в безопасности.
Идя по тоннелю в глубь канализации, оставляя за спиной пепелище своего дома, обретенную и вновь утраченную семью, Сплинтер думал почему-то не о том, как ему горько и больно, а о том, что доверчиво всунутая в пальцы ладошка Микеланджело греет руку, что дыхание Леонардо, шевелившее шерсть на шее, остро отдает мятой и свежим салатом, а шаги Рафаэля стали почти неслышными.
«Дети… мои дети».
Треск электрического камина остро резал слух, почему-то закрывая все остальные звуки. Гудки игрушечного паровоза, крики и смех Майки и дразнившего его Рафа, тихо работавший телевизор.
Эйприл потрясенно смотрела на Сплинтера, который сидел в кресле, глядя в огонь, и задумчиво поглаживал руку Лео у себя на плече.
- Не могу поверить, – наконец тихо выдала она. – Мастер, я никогда бы не подумала…
Сплинтер улыбнулся ей. Мягко и ласково, но улыбка вышла с горчинкой.
-Я не всегда был хорошим отцом, Эйприл. Судьбе угодно было подарить мне счастливую возможность обрести моих сыновей, но моей заслуги, как видишь, в том какие они – мало.
Лео чуть сильнее сжал руку у него на плече и улыбнулся ласково и открыто.
- Это не так, Мастер, – мягко возразил он. – Мы живы благодаря Вам и являемся теми, кто мы есть.
- Поздно уже, – Донни отвлекся от своего планшета, тоже улыбнувшись, и потянулся. – А подарки так и не разобрали. Да и индейка остыла уже.
Эйприл не смогла не ответить на его чистую и ясную улыбку, завороженно наблюдая за каждым из них.
- Наверное, этот подарок самый лучший для меня, – тихо ответила она. – Такое доверие. Спасибо вам всем, что приняли в вашу семью.
Ей на плечи двумя булыжниками свалились горячие руки Рафаэля.
- Да не за что, сестренка! Тогда твои подарки достанутся Майки. А индейку я съем сам.
Эйприл подняла голову, окунулась в его глубокий отливавший дикой зеленью взгляд и невольно зацепилась глазами за тонкие шрамы на левом веке. Ей захотелось о многом спросить их. Каждого и всех вместе, но Лео перебил все мысли, коротко поклонившись Сплинтеру.
- Уже поздно, Мастер, доброй ночи и с Рождеством.
- Доброй ночи, сын мой, – Сплинтер кивнул ему, улыбнувшись, и перевел взгляд на камин. – С Рождеством.
Эйприл поджала колени к груди, уперлась в них подбородком и тоже уставилась в пламя, чувствуя, что уснуть все равно не сможет.
- Я освободил тебе свою комнату, – Донни тронул ее за плечо, собравшись уходить. – Останусь у Майки.
- Спасибо, Ди, – Эйприл кивнул. – Я посижу еще немного.
Когда гостиная опустела, она еще долго молчала, а потом все же повернулась к Сплинтеру.
- А что стало с Тенг Шен, Мастер? Вы больше не искали ее?
Сплинтер долго молчал, задумчиво перебирая красивые четки из красного дерева.
- Искал. Я пробовал найти хоть какие-то ее следы, но она слово исчезла. Я не знаю, что с ней стало, но где бы она ни была, я каждый день прошу у Богов милости к ее заблудшей и несчастной душе.
- А Мива?
- Караи, – Сплинтер скрипнул зубами, сбившись со счета полированных бусин. – Саки воспитал ее под стать себе. Мивы больше нет на свете, но есть его дочь. Я больше всего не хотел, чтобы она и мои мальчики встретились, но избежать этого не смог. Не так давно Леонардо рассказал мне, что в городе они натолкнулись на юную ниндзя из клана Фут. Жизнь все равно все возвращает нам, Эйприл, так или иначе.
Помолчав минуту, Эйприл убрала за ухо прядь волос и кивнула, стараясь понять и принять эти слова.
- Я пойду спать, Мастер, – она поднялась. – Спасибо Вам за этот рассказ и за Ваше доверие.
Сплинтер кивнул ей, снова уставившись в камин.
Проходя мимо комнаты Леонардо, Эйприл увидела, что у него горит свет, и решила заглянуть.
- Раф? – она удивленно вскинула брови, увидев, что Рафаэль сидит на кровати своего брата, задумчиво поглаживая его по загривку и грызя шпажку от креветок.
Он вскинул взгляд и приглашающе кивнул.
- Че?
Эйприл подошла ближе, рассматривая крепко спавшего Леонардо, на губах у которого играла умиротворенная улыбка. Ее взгляд невольно зацепился за шрам у него на шее, который теперь казался особенно ярко заметным на салатовой коже.
- У тебя с тех пор такое обоняние? – она присела рядом с Рафаэлем. – Я никак не могла понять, как черепаха может так различать запахи…
Раф хмыкнул и дернул плечом, но не ответил, продолжая поглаживать Лео по шее и голове.
- Ты говорил, что он высоты боялся раньше. Это тоже из-за того да? Из-за колодца?
Раф пожал плечами и едва заметно скривился.
- Скажу Донни, что опять заболевает Бесстрашный наш, – тихо проворчал он. – Пусть завтра найдет ему сироп какой-нибудь.
Эйприл почувствовала себя неловко, словно она была тут лишней.
- Хочешь, я ему передам?
- Спасибо, – Раф ненадолго поднял на нее до странного мягкий и теплый взгляд. – И сам уже небось догадался же. Каждый год одно и то же…
- Почему? – Эйприл удивленно распахнула глаза. Ей казалось, что ее друзья-черепахи никогда не болеют. Даже представить не получилось, что хоть кто-то из них может валяться в кровати с температурой.
- Да после того колодца он же месяц пластом лежал и хрипел, как старая кляча. Мастер сказал, что простудился он раньше, я думаю в морозильнике еще, а потом пролежал сутки в холодной воде. Не бери в голову. Дон разберется. Спи себе – завтра же столько дел еще.
Эйприл кивнула, отвернулась и пошла к двери.
На секунду она позавидовала Леонардо, потому что такой теплой заботы не видела даже в своем детстве, когда у нее еще была мама.
«Любому из них можно позавидовать, потому что они такие уникальные, такие сильные и есть друг у друга. Зря Тенг Шен не воспользовалась возможностью остаться в этой семье. Такое выпадает один только раз в жизни. Мне повезло».
Большая красивая комната, обставленная в стиле японского особняка 16 века, чистая и светла встретила сгорбленного старика, тяжело опиравшегося на клюку.
- Я надеюсь, Говард-сан, что мы с вами ясно поняли друг друга, – Ороку Саки чуть посторонился, пропуская его вперед. – Мне нет нужды напоминать Вам, что не только Ваша жизнь порука за успех?
Старик отрицательно качнул головой и вошел.
У окна сидела девушка, спрятавшая лицо в коленях.
- Йоши… Йоши… Йоши…
- Тенг Шен? – Говард шагнул к ней, всматриваясь в знакомый силуэт. – Тенг Шен. Ты помнишь Ороку Саки?
Девушка подняла голову и непонимающе посмотрела на него совершенно безумными глазами.
- Саки?.. Саки… Дракон, сражавшийся с братом… Где Йоши?.. Где моя Мива?..