Отшвырнув его на несколько метров Матка с трудом таща своё туловище двинулась добивать своего обидчика. Воткнувшиеся в бок твари стрелы заставили её злобно зашипеть, но не остановили.
Котяра опять оказался шустрее неё, стряхнув с себя оглушение и вскочив одним движением на все четыре лапы, он огромными прыжками помчался к самому ближайшему дереву. Хватаясь когтями, пулей взлетел на дерево и, спрятавшись среди ветвей, с недосягаемой высоты зашипел на врезавшуюся башкой в ствол Матку.
«Вот мой шанс убить её, пока она приходит в себя!» — И убрав лук за спину я извлёк трубку закрепленную на поясе и раздвинув её быстро собрал в копьё. Замахнувшись, метнул его, стараясь попасть в оголённые котом и оставшиеся без брони участки кожи на спине твари.
Матка заверещала и развернулась ко мне, пытаясь избавиться от того, что воткнулось в её спину, но ничего не вышло. Копьё, войдя в мягкую ткань, продолжало торчать из её спины, и каждое движение доставляло твари мучительную боль. Гневно зашипев, шесть красных глаз вспыхнули таким огнем, что стало ясно: ничего хорошего мне не светит.
С виду безмозглая тварь отлично поняла, ползая за мной и отталкиваясь одной лапой она вряд ли достигнет цели, и тогда матка использовала своё последнее преимущество. Оттолкнувшись хвостом и лапой, она прыгнула ко мне и атаковала.
Отскочив в сторону, я понял, что увеличить между нами расстояние у меня получилось не слишком удачно, и к сожалению, я всё ещё нахожусь в опасной близости от её зубастой морды. По логике она должна была попытаться схватить меня зубами, но тварь поступила иначе.
Внезапный удар шипастого хвоста пришёлся на мою левую руку, легко выбив лук, и не сломав саму руку только потому, что острые шипы скользнули по наручу сделанному из нескольких слоёв крепкой кожи.
И всё же, мою руку обожгло резкой болью, и чтобы не закричать я прикусил нижнюю губу. «Если и не справлюсь с ней, то крайней мере как можно больше покалечу!» — пронеслось в голове пока правая рука шустро выхватила кинжал и резанула им по морде Матки.
Бросив взгляд на разрез, оставленный танто, я с ужасом осознал, что с кинжалом, против такой сильный твари особо не попрёшь. «Сейчас меня начнут жрать живьём!» — содрогнулся я всем своим существом.
— Держись Ромка! — услышал мамин крик, но смотреть по сторонам было некогда.
Глава 20
Откуда-то из-за спины прилетело несколько стрел, и воткнулось в башку Матки, разозлив её ещё больше, и она атаковала меня снова. Защищая от укуса живот, мне ничего не оставалось, как подставить несчастную левую руку под зубы твари.
От страха, что ей удастся её откусить, всё тело покрылось ледяным потом, но лучше часть руки чем, выпущенные наружу кишки. И всё же я полагался на кожаную броню, мысленно ругая себя всеми матерными словами, ведь говорила же мать:
Одевай наручи на обе руки, и не простые, а укреплённые пластинами из лёгкой современной стали! — но я же вечно спорю, как баран, делая всё по своему.
Челюсти Матки сомкнулись на моём наручнике, с каждой секундой сжимая руку всё сильнее, и сквозь прорезанные дыры потекла кровь. Пересилив боль, и не обращай внимания на слезы, выступившие на глазах, я заорал, и воткнул кинжал в голову мерзкой твари, метясь в глаза, но промахнулся, из-за хлынувших потоком слёз.
Дёрнув башкой, она попыталась оторвать мне руку, но вместо этого отшвырнула в сторону, словно тряпичную куклу. От яркой вспышки новой боли, кажется, я ненадолго потерял сознание, а открыв глаза, увидел, что валяюсь на земле, а Матка переключилась на мою семью.
Мама размахивала катаной, закрыв меня своим телом и не подпуская тварь доделать начатую работу, по моему поеданию. Лорд тоже не стоял на месте, а с разбегу вгрызся в её здоровую лапу. Младший брат, укрывшись за раздолбаной машиной, вёл обстрел из арбалета, и только я мешком валялся и не принимал в этом «веселье» непосредственного участия.
Перекушенная лапа перестала служить твари, рухнув на живот и потеряв подвижность, она дико заверещала, и ударом хвоста смела пса прочь от себя. Острые шипы легко пробили шкуру и Лорд, взвизгнув, рухнул на землю недалеко от меня, а из полученных ран обильно полилась кровь.
Осторожно поднявшись с земли, я охнул, и выругался, случайно задев больную руку. «Чёрт! Да что ж так больно-то!» — рука реально болела просто адски, и я накрыл раны ладонью боясь истечь кровью.
— Как ты, сын? — услышав, что я оклемался, выкрикнула мать, продолжая обороняться. Широко распахивая пасть, тварь не давала ей нанести колющий удар, а от режущих ударов было мало толку.