А как он мог воззвать к защитной магии, если это не был кто-то из вассального круга? Ведь защитной магией могут пользоваться только те, кто давал вассальную клятву тебе, как главе рода? Разве не так? Или… это все-таки был кто-то из наших?
Баронесса покачала головой:
Нет, браслеты ни у кого не вспыхивали, даже у Риты. Возможно, магия рода сама пришла ему на помощь… - сказала Мария Инесса осторожно. – Или, возможно, она просто объединилась с родовой защитой Риты, которая на тот момент находилась поблизости.
А не мог ли он просто взять чужую родовую защиту? Защиту того, кто находился под боком?
Мария Инесса посмотрела на дочь пристально:
С чего у тебя возникло такое предположение?
Он использовал Вим Дедуко. Знаешь это заклинание? - Полина Инесса вернула матери внимательный взгляд. Та медленно кивнула.
Я понимаю, о чем ты. Хоть я и не слишком довольна тем, что ты знаешь такие заклинания.
Я знаю только, что оно существует. Но я ведь все равно не могла бы произнести его?
С помощью родовой магии, возможно, смогла бы, - отозвалась баронесса. – Ведь это защитное заклинание. Что же касается того, что это кто-то чужой воспользовался нашей родовой магией… Она на то и родовая, что ею не сможет воспользоваться никто чужой. Более того, ею не сможет воспользоваться ни один человек, который желал бы причинить зло вассальному кругу. Следовательно, он однозначно Вильярдо. И как бы ни было лестно, что среди Вильярдо есть столь сильный маг, надеюсь, что Рита ошибается хотя бы в оценке его силы. И что он, как минимум, не является самым сильным магом мира.
Он темный, да?
А это не очевидно? Ты в своем видении стояла в луже крови, а вокруг были трупы, порезанные в лохмотья. Кроме того, чары полета относятся к очень темной магии.
Рита говорит, что это было круто, гораздо круче метлы!
С Ритой я уже поговорила как следует по поводу ее самонадеянного поведения! С тех пор, как они спелись на похоронах Мэри с этой Тонкс, - Мария Инесса вложила в последнюю фразу все свое презрение, - она как будто стала еще более буйной, чем была.
Полина Инесса вздохнула. Она полагала, что дело было вовсе не в этой неизвестной Тонкс.
– Я не знала, что чары полета относятся к темной магии, - сказала она. – Что они такого делают?
Баронесса пожала плечами.
– Что обычно делает черная магия? Превращает человека в зверя…
Значит, я помогла темному магу, - еле слышно пробормотала Полина Инесса. И засмеялась: - После всего-то! Я книги по темной магии боюсь даже в руки брать.
Не буду даже спрашивать, когда ты брала их в руки, - задумчиво протянула Мария Инесса. – Что-то мне подсказывает, что это была не твоя затея. – Она помолчала. Потом добавила: - Грегори говорит, что мы должны учиться преодолевать наши страхи, иначе жизнь сама заставит их нас преодолеть, поставив в такую ситуацию, в которой мы не сможем отвертеться от того, чего мы боимся. И мне кажется, что в этом что-то есть.
Полина Инесса спрятала лицо в ладонях.
Вообще-то, в том, что он темный, возможно, ничего удивительного, - заметила баронесса. - В семье столько поколений темных магов.
Герцоги Толедские. Они были темными до девятнадцатого века, я знаю. Но Вильярдо никогда не были темными. По крайней мере, с двенадцатого века, когда они отпочковались от португальских королей. То есть ты думаешь, что он Вильярдо де Толедо?
Мария Инесса посмотрела на нее с раздражением:
Ты тоже считаешь, что он чей-то незаконнорожденный сын? Ты знаешь, что сама династия герцогов Толедских после начала девятнадцатого века сомнительна**. И поскольку мы не можем со стопроцентной вероятностью утверждать, - менторским тоном сказала она, - что человек, который ее продолжил, был действительно тем самым умершим сыном-сквибом, мы не можем утверждать, что с этой стороны линия Вильярдо, с которой герцоги Толедские объединились в семнадцатом веке, не была прервана. Таким образом, я ничего не могу думать насчет того, что он Вильярдо де Толедо, или просто Вильярдо, но если бы он был Вильярдо де Ведья-и-Медоре, позволь заметить, я бы об этом знала, - добавила баронесса холодно. – У меня, знаешь ли, есть привычка интересоваться делами своего мужа.
Полина Инесса кивнула. Она смотрела на мать, словно бы решая, заговорить или не заговорить о чем-то, но в конце концов промолчала.
Таким образом, он может оказаться прямым потомком Вильярдо де Толедо, который не ладил с семьей в каком-нибудь семнадцатом веке, или Вильярдо, который не ладил с семьей в каком-нибудь двенадцатом, и о котором мы просто не знаем в силу каких-нибудь семейных обстоятельств.
Ну ладно, главное, что, как ты говоришь, я не умру, - вздохнула Полина Инесса, притягивая колени к подбородку. Тесные джинсы затрещали по швам, и лицо баронессы смягчилось.
Тебе уже пора менять одежду, - заметила она, улыбнувшись уголками губ.
Угу. Как только выйду замуж, обязательно это сделаю.
Ты могла бы не откладывать свадьбу.
Ну, - Полина Инесса кивнула в сторону второго этажа, - сейчас не очень-то хочется. Кроме того, хотелось бы, чтобы все происходило в Фуэнтэ Сольяда.
До лета мы успеем сделать максимум десять комнат. Ромулу не железный, Полина Инесса.
У него сегодня такое счастливое лицо было, - заметила та. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. – Ты не хочешь этого?
У меня есть выбор? Мне казалось, это прерогатива Ромулу решать, жить ему с Ритой или с кем-то другим.
Мне кажется, между ними еще все будет хорошо, - задумчиво сказала Полина Инесса.
Баронесса вскинула подбородок.
С чего ты взяла?
Полина Инесса задумалась:
Ты спрашивала меня про видения… Однажды я видела, что у Ромулу и Риты родится ребенок, и что они оба будут счастливы.
Мария Инесса посмотрела на нее с сомнением.
– Кстати, о твоих видениях, - раздраженно сказала она, - оставь, ради Бога, в покое Мартину. Если ты видишь ауры, то должна понимать, что она не несет никакой угрозы нашему дому.
Есть люди, чьи ауры я не вижу вообще. У Мартины она белая, как будто ее нет. Как у покойника.
Баронесса фыркнула:
Вы с Эухенией друг друга стоите! Что одна, что другая, вечно уверены в собственной непогрешимости! Ну уж, позволь мне тебя заверить, Мартина не покойница. И достаточно того, что причины, по которым она тут живет, знаю я.
Полина Инесса кивнула.
Они помолчали. Баронесса обошла стол и опустилась в кресло, барабаня пальцами по стеклу на крышке стола:
– Мы все обсудили? Ты можешь идти.
Но Полина Инесса не двигалась.
– Мама, - произнесла она осторожно, - ты сказала, что нам нужно заниматься защитой. Зачем? Какая в этом необходимость? Ты знаешь о какой-то новой угрозе со стороны Марты или Инес?
Баронесса замерла на несколько мгновений, потом кивнула каким-то своим мыслям, открыла ящик стола и, порывшись в нем, вытащила пергамент. Многочисленные заломы на нем говорили, что его перечитывали не один десяток раз. Полина Инесса притянула пергамент к себе с помощью беспалочкового Акцио.
«Сердечный друг мой, Мария Инесса!
Ты спрашиваешь меня, в чем дело, и почему я решил не торопиться с реставрацией монастыря, ведь наследственные дела не являются срочными, и уладить их можно позднее. Все так, но обстоятельства вынуждают меня покинуть Испанию немедленно. Полагаю, что сумею уладить многие вопросы до Рождества, чтобы, как прежде, отпраздновать его с теми, кто составляет мою семью и отраду сердца столь долгие годы. Основное, ради чего я оставляю вас, это информация, и она сейчас важна, как никогда.