Потом он поднимает взгляд на жену и внезапно со всей полнотой осознает, что поменять уже ничего нельзя, потому что все уже сделано и было предопределено задолго до его рождения. Так было и так будет до момента сингулярности, когда бесконечная масса вселенной расплющит сама себя и станет тишина.
— Валя, — хрипит он, — нам надо развестись.
Жена смотрит на него, как на ребенка. На секунду он видит в ее глазах кошку, которая мокнет под дождем, и ждет, когда чьи–то руки протянутся к ней и навсегда изменят ход вещей.
— Ты кушай, Толя, — улыбается жена. — Борщ стынет.