Девочка посмотрела на нее с ненавистью. Рунгерд же показалось, что перед глазами повисла серая пелена. И сделалось холодно, несмотря на теплую накидку.
— Да… В чем-то ты права. Отец меня наказанием своим считает.
— Но когда помощь твоя требуется, то воспользоваться ею не зазорно… Удобно как!
Ведьма взмахнула рукой, сотворив знак, защищающий от направленных на нее чар, и девочка отшатнулась назад, словно ее толкнули. Рунгерд поймала на себе обиженный взгляд, заметив, каким упрямым сделалось лицо ее противницы.
— Не стоит тебе злить меня! Радуйся лучше, что передо мной сейчас стоишь, а не сидишь в медном ошейнике и со связанными руками вместе с теми, кого в рабство продадут, — замолчала на миг, с насмешкой уставившись на девочку. — Так ты поэтому здесь?
— Поэтому! Мой сводный брат, Дагоберт, в плен к вам попал. Верни мне его по-хорошему, и я не трону тебя.
— Что же ярл Готфрид сам не попросил сына ему вернуть?
— Отец считает, что он погиб. Я же знаю, что это не так!
— Но вместо того, чтобы добром договориться, ты угрожать мне решила? Так знай — угрозами ты ничего не добьешься! Лучше уж я стены своего дома кровью брата твоего окроплю. Моим богам по нраву это придется.
Девочка гневно выпрямилась.
— Тогда, может, лучше тебя в этом лесу на съедение волкам оставить?
— Кажется, ты уже пыталась со мной сразиться, — усмехнулась пренебрежительно. — Но как ни старалась, наши корабли все равно полны сокровищ и рабов. Зря отец твой с помощью колдовства воевать решил. Не заставь он тебя, и мне бы вмешиваться не пришлось.
— Не говори, что не хотела этого!
— Что я хотела, в твои года понять сложно.
— Может, и пойму, когда стану такой же, как ты, старухой.
Рунгерд, прищурив глаза, злобно посмотрела на девочку. Та лишь рассмеялась.
— Твой муж был бы в ужасе, узнав, какова ты на самом деле.
Ведьма запустила пальцы в волосы, отбросив их назад, и тут же застыла, мельком взглянув на руку. Гладкую прежде кожу сейчас уродовали морщины.
Торопливо шагнула вперед.
— Я вырву тебе легкие!
Девочка сразу сделалась серьезной, поняв, что не может с места сдвинуться.
Ведьма вцепилась в ее предплечье, в другой руке нож блеснул.
Молодая колдунья быстро зашептала какие-то слова, но на этот раз Рунгерд не понимала их.
В следующий миг рука ведьмы сжимала пустоту. Нож сделался тяжелым, словно обломок скалы, грохнул о землю.
И сама она без сил опустилась на мягкую лесную почву. Девочка же, обратясь птицей, полетела прочь.
Рунгерд ощутила железный привкус на губах и провела рукой по лицу. На пальцах теплое, липкое.
Прислонилась спиной к дереву и закрыла глаза, пытаясь справиться с нахлынувшим внезапно головокружением.
***
В полдень Сигурд Умелец притащил к конунгу тощего оборванного мальчишку-подростка. Вилланин постоянно чесался и незаметно косился по сторонам, от страха втягивая голову в плечи, стоило кому-то из норманнов посмотреть в его сторону.
— Конунг, послушай. Этот мальчишка, насколько я понял, о твоей жене что-то сообщить хочет.
Гутторн мрачно взглянул на оборванца. Рунгерд он сегодня не видел, но от дозорных знал, что ночью она в сторону леса ушла. Это нисколько не удивляло, к странностям жены он давно привык, но ее долгое отсутствие начинало тревожить.
— Что же?
Сигурд обратился к мальчишке на местном наречии, которое выучил в многочисленных торговых походах. Вилланин что-то сбивчиво затараторил в ответ.
— Он говорит, его бабка утром в лесу молодую женщину нашла, и они решили по ее речи и одежде, что она из наших.