— Что значит нашла?
— Сказал, ей отчего-то нехорошо сделалось. Сейчас же она в доме у них.
— Он может доказать, что не врет?
Мальчишка осторожно вытащил из-за пазухи какой-то предмет и неуверенно протянул конунгу. Гутторн приблизился и выхватил из его руки золотую цепь. Сомнений не было, кому она принадлежит.
***
Распахнув покосившуюся дверь, конунг зашел в пропахшую навозом лачугу.
Осмотрелся брезгливо.
Внутри только одетая в лохмотья старуха и тощая коза, что при его появлении испуганно заблеяла и бросилась к принявшейся кланяться хозяйке.
Рунгерд спала в углу на соломенной подстилке, накрытая вытертой шкурой. Лицо ее выглядело спокойным, только чересчур бледным, словно только что выпавший снег.
На полу валялось перепачканное кровью платье.
Заметив его, Гутторн замер на миг, а затем отбросил прочь шкуру, боясь увидеть раны на теле жены. Несмотря на балахон из грубого полотна, надетый на нее, было ясно, что его догадки ошибочны.
— Пусть расскажет, что произошло. Чем она больна?
К вошедшему следом Сигурду конунг не обернулся. Тот же выслушал объяснения старухи, разглядывая ее настороженно.
— Она говорит, что отправилась в лес за травами, нашла твою жену под одним из деревьев и привела домой. Говорит, что волноваться не следует, с ней все хорошо будет.
Старуха торопливо закивала в подтверждение своих слов и продолжила говорить, глядя на конунга, который взял Рунгерд на руки, опасаясь, как бы в этом хлеву ее блохи не закусали.
— Что она там бормочет?
— Сказала, не стоит ей из-за потери ребенка переживать. У такой молодой женщины другие дети будут.
Конунг несколько мгновений недоверчиво смотрел на старуху, затем молча вышел за дверь.
На улице Рунгерд открыла глаза и, попросив мужа отпустить ее, молча отошла в сторону, глядя на поля, с которых уже собрали урожай. Решив не тревожить ее сейчас, Гутторн повернулся к остановившейся у входа в дом вилланке.
— Ты помогла моей жене, зная, кто она. Почему?
— Она говорит, что хоть их господа и зовут нас посланцами дьявола, но ей кажется, что и нам благодарность знакома. А жену твою мы бы все равно искать стали. И случись с ней что, то всем живущим в этой деревне бы точно плохо пришлось.
— А она ведь права.
Конунг безрадостно усмехнулся и протянул старухе золотое кольцо. Она схватила торопливо.
— Твой внук смелый парень, раз не побоялся придти ко мне.
— Здесь нет его заслуги. Он выполнял мою волю.
Гутторн взглянул на жену, что по-прежнему смотрела куда-то вдаль. Подобное творить с людьми она и впрямь умела.
Издалека донесся тихий вой.
— Сколько волков здесь. И все они голодны.
***
Ведьма сидела в заросшем зеленью клуатре, тихо шепча заклинание над лежащим у ее ног волком. Он набросился на одного из хирдманов в лесу, тот ранил зверя копьем и притащил в аббатство, чтобы содрать шкуру.
— Зачем ты тратишь на него силы, он ведь все равно сдохнет?
Рунгерд посмотрела на мужа, который некоторое время наблюдал за ней, стоя рядом с одной из колонн.
— До ночи он доживет.
— Что ты опять затеваешь?
— Когда человека на хольмганг вызвали, он не может отказаться.
Гутторн внимательно вгляделся в лицо жены. Взгляд ее сделался упрямым, и сама она сейчас одержимую напоминала. Он молча присел рядом и некоторое время рассматривал колодец, стоящий в центре дворика.
— Почему ты не сказала мне?
— Сказала бы. Потом. Ты и без того не рад был, что взял меня в этот поход. А если бы еще про ребенка узнал…
— Я был бы рад, останься ты дома! Но… Ты ведь, как всегда, права оказалась. Я не могу не признать твоей заслуги в битве…
— Вот как. Теперь ты это признаешь? А тогда в море меня сбросить грозился.