Гутторн улыбнулся.
— А разве не ты обещала меня вместе с кораблем утопить, как и этих трусливых христиан?
Рунгерд недовольно поморщилась, но промолчала.
— Ты должна знать, что я благодарен тебе. Кому еще под силу со здешними ведьмами справиться?
Она продолжила молчать и отвернулась. Гутторн обнял ее одной рукой, осторожно прижимая к себе.
— Не печалься, моя Рунгерд. Скоро ты будешь дома, рядом с сыном. Представь, как он обрадуется нашему возвращению.
Ведьма заулыбалась, взглянув на мужа.
— А еще, я уверена, злиться будет, что его с собой не взяли.
Конунг усмехнулся.
— Только этого мне не хватало…
***
Факел разбрызгал свет по стенам сарая для пленников.
Рунгерд остановилась рядом со спящим беспокойным сном молодым парнем с грязной повязкой на голове. Склонилась над ним и осторожно потрясла за плечо.
Когда пленник открыл глаза, ведьма хищно улыбнулась.
— Должно быть обидно сыну ярла среди рабов оказаться? Не ожидал ты такого, верно?
Он что-то грубо ответил, не понимая слов Рунгерд. Она же шагнула назад, поравнявшись с двумя стоящими за спиной хирдманами.
— Скажи этому треллу, Сигурд, что я решила отпустить его.
Торговец перевел слова ведьмы и выслушал ответ удивленного пленника.
— Он хочет знать — почему?
Рунгерд пренебрежительно скривилась.
— Да за таких рабов много не выручишь! Сама бы я и марки за него не дала. Он ведь и не умеет ничего, только корми его зря.
— Тут ты не права. В некоторых землях не только хорошие работники ценятся…
Он замолчал, заметив насмешливую ухмылку конунговой жены.
— Об этом потом расскажешь. А ему мои слова говори. Да прибавь, что сестра за него просила. И пусть еще вот что скажет: нет ли здесь того, кто бы родней ему приходился? Или просто человека высокого рода?
Услышав это, пленник недоверчиво посмотрел на Рунгерд, затем указал на привалившегося к стене человека с перевязанной рукой.
— Вон тот, тощий, говорит, родич ему по матери.
Ведьма довольно кивнула и быстро переглянулась со вторым хирдманом, что все это время лишь молча стоял, внимательно разглядывая пленников хищными желтыми глазами.
— Его тоже отпущу. Чуть позже Ульвар их проводит немного, а то уж больно они оба выглядят плохо.
— А второго-то зачем?
Рунгерд ухмыльнулась.
— Он тебе нужен? Думаешь, гору серебра за него получишь?
Торговец придирчиво оглядел обоих пленников, покачал головой отрицательно.
— Почему тебе, госпожа, происхождение этого, второго, так важно?
Ведьма таинственно улыбнулась.
— Не много ли ты спрашиваешь?
***
Пленникам поначалу странным казалось, что их отпустили в столь позднее время и привели среди ночи в лес. Но раз к этому Бертрада руку приложила, то такой поворот естественным виделся. Это как раз в духе маленькой ведьмы. Наверняка она сама за ними и явится. Зачем тогда сидеть на окруженной кустарником поляне в компании мрачного провожатого и слушать раздающиеся вокруг волчьи песни?
К их неожиданности, на поляну вышла Рунгерд в сопровождении огромного волка. Зверь передвигался медленно и тяжело, но все же послушно плелся за ней. Когда ведьма остановилась, он тут же устало улегся на землю. Рунгерд же взглянула вначале на пленников, затем на сопровождавшего их хирдмана.
— Чему так удивляешься, Ульвар? — усмехнулась самодовольно. — Не тому ли, что я не верхом на нем приехала?
— Странно, что этот зверь вообще сюда дойти смог. Я сам видел, как из него копье торчало.
Ведьма разожгла костер в центре поляны и уселась рядом с ним.
Взяла в руки нож, что висел на поясе, нарезала что-то на куске коры.
Рассекла ладонь, начертанные на коре руны кровью покрыла.