зима и дант
Зима и Дант. Вверх по ступеням адаЗаросшим непролазным кедрачомЯ поднимаюсь к туче пеплопада,И ветер мне садится на плечо.
Навис вулкан. О, ледяной колосс,Ты в небе вырублен неумолимо!Доносит ветер стоны Уголино[1]Сквозь зыбкий многоярусный мороз.
«О, Дант! Зачем ты держишь за рукав?»«Затем – взгляни! – увенчивает лаврМой профиль горбоскалый, тонкогубый.
Останемся на этой высоте!Понаблюдаем гаснущий во тьмеОкрестных гор мерцающий рассудок».
чёрные пески
Чёрный песок побережья Тихого океана!Тундра расшита ягодой.Здесь человек не нужен.Жизнь проста,Как жестяная кружка:Дно проточив,Ржа разъедает душу…Чёрный песок побережья Тихого океана!Холодный, как одиночество.Рассыпчатый, как убеждения.Муравей мегаполиса!Горсть песка тяжелей и правдивей, чем вся твоя жизнь!Может быть, это всё, что останется:Камчатский чёрный песок – крошево из вулкана.Осенью всё упрощается.Ветер. Изломы гор.Жизнь – промокший патрон:Больше не выстрелить, а выбросить жалко.Волны берут в осаду песчаный вал.Лес туманен и пуст.Наплывает флотилия туч.В зубьях скал эту бухту убитою уткой зажало.Кровоточит брусника.Шиповник кладёт поклон.Рассыпанной дробью шикша чернеет в травах.Здесь уместней не крик, а скорее стон,Крыла перебитого трепет.ПоджарыйСпаниель ищет птицу,Виляя хвостом, рыча…Чёрный песок Камчатки! Пепел на влажной ягоде!Медвежьи следы… Полчища кедрача…
Ничего лишнего.Север.Песок.Правда.
на берегу – нехитрые дары…
На берегу – нехитрые дары:Обломок дерева, канат, бутыль, канистра…Кулик, предчувствуя финал своей игры,С тревожным криком поднимается под выстрел.
Блуждает ветер, холоден и груб –Природы пристав в поисках заданья,И океан, как никелевый рубль,Болтается в кармане мирозданья.
Вьёт гнёзда сумрак на уступах скал.Полжизни остается до рассвета.Полжизни я в потёмках расплескалИ понял: лишь молчание бессмертно.
вселенная – яблоня в августе…
Вселенная – яблоня в августе!Сгибаются ветви от звёзд.День, еле дыша от усталости,Жару на телеге увёз.
Туман, ковылявший покосами,Минуя болотистый лог,Прокрался, таясь между соснами,Затягивать петли дорог.
И полночь – старухой косматоюС горбом, как чугунный горшок,Ухватами рук вороватыхУпрятала месяц в мешок.
Согнувшись в три чёрных погибели,Заброшенным полем пошла.И до-о-олго в дали еще слышен былЕё неразборчивый шаг…
лес обветшал. листва красноречива…
Лес обветшал. Листва красноречива.Ручей увяз по горло в октябре.Дрожит шиповник, мелким разночинцемУ осени в прихожей оробев.
Сентябрь, словно колос, перемолотШершавыми ладонями тоски.Лучи легли охапкою соломы:Истоптаны, изломаны, тонки.
Просёлочной дорогой, опьяневшейОт направлений, грязи и дождей,Иду и вижу: небосвод неспешноСтановится всё ниже, тяжелей,
И ветер травы по живому режет…Я чувствую: прогорклой синевойГромада неба наземь рухнет прежде,Чем вспыхнет, опалённая луной.
За бледный горизонт бредут усталоРяды понурых, в пене, облаков.Как пара гончих воронёной стали,Стволы ружья над россыпью следов
Взметнулись в обомлевшее пространство,И дрогнул воздух, сдавливая слух…Лисица искрой дотлевать осталась…Раздав, как подаяние, листву,
Ольха, крестясь, упала на колениВ дождями зацелованную грязь,Где лето, как корова, околело,Потухшим взором в озеро глядясь.
озеро. изморозь. гроздья….
Озеро.Изморозь.Гроздьясочного,спелого льда!
Неизъяснимая осень!
Роща.Берёз голытьбаспитбеспробудновповалку…
Мёрзлаясерая даль!Ветерсвистит разудало,Как полупьяный кустарь!
вернуться
1
Граф Уголино делла Герардеска, свергнутый правитель Пизы, глава гвельфской партии города. Выведен в «Божественной комедии» Данте в 9-м кругу Ада, где рассказывается о его смерти вместе с сыновьями от голода. (32:124–139)