Катрин опустила руку на рукоять меча.
Обнажить его сейчас, поднять против своих же собратьев… когда им более всего необходимо единство… Но выбора нет. Она обязана защитить Дарт и ее тайну. Ради всей Мириллии.
— Взять их! — повторил Аргент.
Катрин крепко стиснула рукоять.
Буль-гончая заходилась неистовым лаем.
Тилар несся по узкой винтовой лестнице вниз — обратившись в поток теней, черпая из них силу, с мечом наготове.
Роггер с Герродом за ним не последовали. Они начали обходить мастеров, чтобы отправить всех наверх, в цитадель.
Тилар же спешил узнать, какая опасность им угрожает.
По звуку лая он добрался до последнего витка лестницы, самого нижнего из уровней. Давно заброшенного, ибо с годами мастеров в Ташижане становилось все меньше, как и самих рыцарей теней. До сих пор Тилар и не представлял себе в полной мере упадка, постигшего эти былые гордые сословия. И как слабы они были сейчас, когда требовалась вся их сила.
Но не время отчаиваться… он сбежал с лестницы в темный коридор, где не горел ни один фонарь. Гавканье слышалось уже близко. Мелькнул вдруг свет впереди.
Тилар бросился к нему, как мотылек на пламя.
Забежал за поворот и увидел, что проход загораживает огромное лохматое туловище. Буль-гончая, припадая на передние лапы и захлебываясь лаем, медленно пятилась в сторону Тилара. Собой она прикрывала двух человек, один из которых тяжело опирался на другого.
— Держи фонарь выше! — хрипло приказал он.
Тилар узнал Лорра и поспешил подойти. Оказавшись в кругу света, сбросил тени с плаща. Спутник следопыта, не замечавший его до тех пор, испуганно отпрянул и чуть не выронил фонарь. Судя по вытянутой нижней части лица, тоже вальдследопыт, только совсем юный.
— Спокойно, Китт, — просипел Лорр, цепляясь за него. — Это друг.
Вид старого следопыта потряс Тилара. Одежда прогорела с левой стороны до дыр, обнажив тело. Волосы спалены до корней, на месте левого уха — кровоточащий волдырь.
Сквозь запах гари от Лорра попахивало маслом.
— Разбил фонарь, — объяснил он. — И сам себя поджег. Другого способа не подпустить их не было.
— Кого? — изумился Тилар столь странному средству обороны.
Лорр, не в силах говорить, лишь покачал головой. Протянул руку в сторону лестницы.
I — Скорей… надо выбраться из темноты… — После чего потерял сознание, навалился всей тяжестью на юного следопыта, и оба упали.
Тилар перехватил меч поудобнее и помог мальчику подняться.
— Грузим Лорра на собаку. Пойдете первыми. Я покараулю.
Китт с готовностью повиновался. Взвалил с помощью Тилара старого следопыта на спину буль-гончей и приказал:
— Баррен, уходим.
Мальчика колотило так, что фонарь в руке трясся. Но, обуздывая страх, он осторожно повел собаку к лестнице. Тилар прикрывал отход.
Свет фонаря Китта исчез за поворотом лестницы. Стало темно. Тилар снова вобрал в плащ тени, растворился в них.
Лишь меч его, Ривенскрир, храня последний отблеск света, сиял во мраке.
Тилар затаил дыхание. С кем же столкнулся Лорр? Почему для того, чтобы спастись, ему пришлось поджечь себя?
Тут что-то шелохнулось во тьме прохода, не освещавшегося уже лет сто. Что-то… или кто-то. Послышался тихий шорох плаща. Рыцарь? Тоже укрытый тенями?
— Кто там? — спросил Тилар.
Ответом было молчание.
Тогда он шагнул вперед, поднял меч, сверкнувший, как огонь маяка в ночи. И на самой грани света и окружавшей тьмы, дрогнув, замерла темная фигура.
Похожая на человека… но слепленного скорее из мрака, чем из плоти.
Тьма в коридоре позади призрака колыхалась. Оттуда доносились бесчисленные шорохи, и Тилар понял, что таких теней там — легион. И сдерживает их сияние его меча, а не острота клинка.
Вглядевшись пристальнее в предводителя, он различил глаза на лице. Два колодца, исполненных тьмы, чернее любой тени, как будто всасывавших в себя свет. Рискнул сделать еще шаг вперед. Видны стали бледные, изможденные черты, наполовину скрытые масклином.
Это был рыцарь.
И Тилар его узнал.
— Нет… — простонал он, отшатываясь.
Глаза-колодцы блеснули мрачным весельем.
— Перрил…
Его бывший оруженосец, посвященный в рыцари в те времена, когда Тилар находился в ссылке. Исчезнувший из Ташижана больше года назад.
Он-то думал, что юноша пал жертвой какого-то темного ритуала Огненного Креста. Но понял, глядя на него теперь, что судьба друга оказалась куда страшнее.