Слуха коснулись слова, от которых веяло холодом глубочайших пещер:
— Я преклонил колено пред новым господином.
Тилара передернуло. Голос вроде бы Перрила — и в то же время не его. В нем слышалась чернейшая порча.
Он не раздумывая нанес удар мечом. Но клинок цели не достиг. Рыцарь стоял уже в другом месте, вскинув черный меч, который, казалось, всасывал свет, точь-в-точь как его демонические глаза.
— Теперь я хаул, — произнес Перри л. — Плоть и смерть — больше не мой удел.
Черное лезвие отразило Ривенскрир, как простую сталь. Тилар ощутил дрожь рукояти, плотнее охватившей его пальцы в момент соприкосновения клинков.
— Тьма наэфира сильнее любых теней.
Отбросив меч богов, черный клинок устремился к сердцу противника.
Тут за спиной Тилара неожиданно блеснул свет. Словно солнце взошло, бросив первый луч во мрак коридора.
И черный меч, не успев коснуться его груди, растаял в этом луче. Пропали и тени, скрывавшие рыцаря-демона, и сделалась видна фигура в плаще.
I Тилар не мешкая вновь нанес удар. Меч вонзился в сердце чудовища, у которого было лицо его друга. Демон отпрянул, издал пронзительный высокий вопль — едва не за пределами человеческого слуха. Из раны хлынула зловонная гниль, струями, подобными вороньим крыльям, и показалось то, что таилось внутри его тела.
Тилар в ужасе отшатнулся. В руке осталась лишь рукоять меча богов. Клинок исчез — до того времени, когда его опять смочат кровью.
Но ужаснуло Тилара иное. Тело демона, не считая плаща, было совершенно нагим. Кожа оказалась полупрозрачной. А под ней… Невесть откуда взявшийся свет позволял видеть то, что угнездилось внутри вместо сердца и кишок, — тьму, которая свивалась кольцами, как змея, в непрерывном движении, вздымалась и опадала. Струилась из раны дымом вместо крови. Воняла гнилью.
Глум. Течь наэфира, просочившаяся в этот мир.
На краткий миг черные глаза встретились с глазами Тилара. И в них мелькнул такой же ужас, проблеск человечности, напоминание о прежнем Перриле. Потом все это поглотила тьма. Взметнулся плащ, укрыв демона. И, защитившись от света тенью, тот бросился обратно во мрак подземелий.
Искать исцеления или умирать?..
Тилар обернулся и увидел юного следопыта. Тот стоял в нескольких шагах позади, высоко подняв фонарь. И трясся с головы до пят.
— Я… решил вернуться за вами… — кое-как выговорил Китт. — Встретил мастера Геррода, оставил с ним Лорра…
Тилар схватил его за плечо и развернул к лестнице.
— Скорей… надо выбраться из темноты.
Он понял, что защита у них только одна. Огонь, жар, свет. Единственное, что стоит между ними и смертью.
Бегом они добрались до освещенных уровней подземелья. Там уже суетились мастера, нагруженные книгами, сумками, коробками, спешили к лестнице. Под сводами отдавалось эхо возбужденных голосов, хлопающих дверей. Геррод поднял на ноги всех собратьев. Какую именно историю поведал им мастер в бронзовых доспехах, Тилар не знал, но, судя по поднявшемуся переполоху, своего он добился.
— Сюда! — услышал Тилар знакомый голос.
Оглянувшись, он увидел близ лестницы Баррена. Буль-гончая охраняла хозяина, который полусидел, прислонясь к стене. Геррод и Роггер стояли рядом.
Роггер помахал им с Киттом, а Геррод склонился над следопытом и сунул ему под нос едкое снадобье. Лорр пошевелился. Поднял руку, пытаясь отогнать зловоние. Из разжавшихся пальцев выпал какой-то сверкающий предмет.
Тилар поспешно подошел.
— Нужно поскорее вывести всех наверх, — приказал он, — и запечатать эти уровни.
Роггер бросил на него вопросительный взгляд.
— Огнем, — с колотящимся сердцем уточнил Тилар. — Разжечь костры на всем первом этаже Ташижана.
Лорр застонал. Но в себя так и не пришел.
— Черные хаулы… — пробормотал он в бреду.
— Его надо доставить к лекарю, — сказал Геррод, выпрямляясь. — Придется опять погрузить на собаку.
— Помогите, — велел Тилар Китту и Роггеру.
А сам вернулся к лестнице. Нагруженные пожитками мастера спешили мимо него наверх, но он уставился вниз. На тени, в которых терялись ступеньки. Вплел их силу в свой плащ.
А в ушах еще звучали слова Перрила: «Теперь я хаул… Тьма наэфира сильнее любых теней».
По телу побежали мурашки. Возможно ли такое? Веками тени питали Милость рыцарей Ташижана, даруя скорость, укрывая от взгляда. И вот явилась тьма, что была чернее всех теней.
Он вспомнил Глум, сочившийся дымом из раны Перрила. Неужто демонических рыцарей питает наэфир? Делает их мечами подземных богов, способными действовать в этом мире?