Несколько недель прошло с того дня, как им удалось сбежать от преследующего ее Райнира, но Зиберина не слишком-то обольщалась на счет этой кратковременной передышке. Как бы ни было горько признавать себе очевидное, но сбежать от него ей удалось только с чужой помощью, которой может в следующий раз не оказаться под рукой. Конечно, Маара, ее семья и Хале, ведьма, которая помогла им выбраться из леса живыми и невредимыми, считали, что надежные стены дворца в ЛилСуане остановят происки Райнира, но она, к несчастью, знала, что это не так.
Да, она фактически находилась на территории чужого государства, под покровительством и защитой другого правителя, но когда это останавливало слишком уверенного в своей силе и власти бывшего Советника ее отца? Никогда: не было еще ни одного препятствия, которое ему не удалось бы преодолеть. Зиберина прекрасно знала, за что так ценит своего лучшего друга король Лиарм - он не проигрывал, никогда, ни при каких обстоятельствах, в какие бы передряги не попадал. Он всегда и отовсюду выходил победителем, потому что даже явное поражение мог с легкостью обернуть для себя блистательной победой.
Зиберине оставалось только сожалеть о том, что ослепленная собственным успехом, заболевшая новой идеей, которыми с детства слишком легко увлекалась, она упустила свою возможность предотвратить все это. Ведь Салех, единственный наследник богатого и процветающего княжества, бывшего соседом Остианора, предлагал ей связать их судьбы. Этот брак принес бы только радость всем: и его семье, и королевской чете - родителям Зиберины. И ей в том числе; пусть в ее сердце не было тех чувств, что он испытывал к ней, но она всегда глубоко уважала Салеха, добившегося любви и уважения подданных и блистательных успехов на воинском поприще. Но в то время ее голова была занята другим, а он потворствовал ее капризам, уступчиво соглашаясь подождать и не спешить со свадьбой.
Судьба сыграла с ней жестокую шутку, отобрав самое дорогое, подарив взамен то, о чем она мечтала и к чему целеустремленно стремилась. Вот только без семьи, дорогих ей людей и дома эта исполнившаяся мечта была слишком горькой на вкус, боль от потерь обесценила ее, лишив всей прелести. Что толку в ставшем явью сне, если о нем некому рассказать: можно до бесконечности и сорванного голоса кричать об этом в пустоту, она все равно не откликнется...
Внезапный резкий порыв ветра всколыхнул тонкие занавеси на высоких окнах, заставив их призрачным облаком взвиться в воздух, касаясь шелковистой поверхностью ее застывшего, словно окаменевшего лица. Зиберина вздрогнула от неожиданности, отступая назад. Какое-то непонятно чувство, скорее даже инстинкт, тревожно взывал к ней, настойчиво пульсируя в крови. Холодок дурного предчувствия предательски скользнул вдоль позвоночника, заставив ее напряженно застыть. Зиберина шестым чувством знала, что кто-то или что-то стоит за ее спиной, неподвижно и безмолвно. В комнате стало значительнее прохладнее, заставив кожу, прикрытую лишь прозрачным шелком и пеной кружева, покрыться мурашками. Стараясь удерживать ритм дыхания, чтобы не выдать себя неожиданному ночному визитеру, она спокойно и плавно обернулась назад. Ее глаза сразу выхватили из серебристого сумрака, заполняющего спальню, несколько темных, призрачных фигур, словно свивающихся из черноты, притаившейся в углах, обретая неправильную, вытянутую форму.
Зиберина метнулась в сторону, когда одна из них совершенно бесшумно ринулась к ней, пролетев над головой и перекрывая окно, отрезая путь к бегству. Две другие плавно скользя над полом, быстро надвигались на нее. Она схватила с высокого столика тяжелый подсвечник, с силой запуская его в приближающуюся тень. Пролетев сквозь нее, он с грохотом рухнул на мраморные плиты, не причинив ей никакого вреда. Недовольно зашипев, сгустившаяся тьма рванула к ней, отбрасывая на постель. Зиберина не успела вывернуться, когда шелковое покрывало пришло в движение и заскользило к ней, стягивая надежными путами, надежно укутывая ее в кокон, не позволяющий вырваться.
Дверь, ведущая в ее комнату, с диким грохотом слетела с петель. Ворвавшийся первым Орнт с обнаженным мечом отлетел назад, врезаясь с грохотом в стену. Несколько стражников бросились к темным фигурам, безуспешно пытаясь сражаться с легко ускользающими тенями. Бледная Маара ползком пробиралась к постели, не отрывая от нее испуганного, лихорадочно горящего взгляда. Что-то кричала Хале... Ослепляющая вспышка залила комнату невыносимо ярким светом, заставляя присутствующих с силой зажмуриться. Яростный, леденящий душу вой пронесся по спальне, резко обрываясь. Приоткрыв глаза, смаргивая невольно выступившие слезы, Зиберина торопливо огляделась. Тени словно истаяли, не оставив после себя ни единого следа. Маара добралась до кровати, с тихими всхлипами пытаясь дрожащими и непослушными пальцами сорвать стягивающий ее шелк. Блеснуло лезвие ножа, распарывая ткань и выпуская ее на свободу. Крепкая рука помогла ей подняться, прижимая к широкой груди Оникса. Зиберина уткнулась лбом в гладкую, горячую кожу, стараясь прийти в себя и отдышаться. Кровь гулкими пульсирующими толчками билась в висках, заставляя голову кружиться.
-Что, что это такое? - Нерешительно спросила Маара, опускаясь на край смятой постели.
-Тени, - Хале подошла к ним, легко поклонилась королю, сжимающему ее в судорожном объятии, и внимательно осмотрела ее. - Ты в порядке?
-Ко мне они не прикасались...
-Прикасались?! - Маара переводила испуганный и недоумевающий взгляд с Зиберины на Хале, видимо, единственная из присутствующих не имеющая ни малейшего представления о том, с чем им пришлось только что столкнуться.
-Они - наемные убийцы, призраки погибших страшной смертью воинов, которые появились на свет в результате черного заклятия, поднявшего их с поля брани и заставившего покориться воле могущественного колдуна, - пояснил девушке Оникс, убирая кинжал в прикрепленные к руке ножны, - их прикосновения чаще всего оказываются смертельными.
-И из-за этого они пытались закутать тебя в покрывало?
-Видимо, им не был дан приказ убить меня.
Зиберина поежилась, оглядываясь на разрезанное на несколько полотнищ расшитое серебром покрывало темно-фиолетового цвета, которое до этого было всего лишь безобидным средством, чтобы прогнать холод и удержать тепло, а сейчас не могло не внушать отвращение.
-Вам не стоит оставаться в покоях одной. Тени подчиняются непосредственно лишь колдуну, принявшему их присягу, но связать их появление во дворце с вашим врагом мне не удастся.
-Райнир никогда так глупо не попадется, слишком давно он играет в эти игры...
Остаток ночи, также, как и последующие за ней, Зиберина провела в просторной спальне Маары, куда, не смотря на возражения, ее пересилили. Хале настояла на том, чтобы ночевать вместе с ней, на случай возможного повторного нападения. Напряжение с каждым днем росло, не отпуская никого из них. Все чаще Зиберину одолевали мысли о том, что так не может продолжаться дольше. Ей следовало незаметно уйти из дворца, оставив Маару и всех, кто так заботился о ней в покое и безопасности. Ведь пока она находилась рядом с ними, им всем грозила большая опасность.
Мысль о том, что все придется начинать с начала, приводила ее в отчаяние, но иного выхода она не видела. Однажды ей уже удалось построить свою жизнь на осколках прошлого, найти себе место в этом мире, спокойно прожить какое-то подобие безмятежной жизни, так почему же не сделать то же самое вновь? И пусть с ней уже не будет Маары, которую она успела так горячо полюбить, но она будет уверена, что лесная счастлива со своим мужем и живет в покое, который ей никогда не познать, пока она находилась рядом...
Эти мысли терзали и мучили Зиберину все время, не давая покоя. Она с тяжелым вздохом откинула назад голову, чувствуя твердость мрамора, холодящего затылок. Она сидела на широком парапете балкона, выходящего в сад, опираясь спиной на колонну и согнув в колене ногу, обхватывая ее руками.
-Снова бессонная ночь? - Тихо спросила Хале, выходя на балкон и медленно подходя ближе, тревожно глядя на нее.
Зиберина усмехнулась. После нападения, произошедшего пару недель назад, иначе и не бывало. Не потому, что она боялась погибнуть, смерть, после стольких прожитых лет, не пугала ее. Она не могла забыться спокойным сном, слишком взволнованная сонмом мыслей, которые не отпускали ее и не позволяли расслабиться и успокоиться. Пробужденные к жизни, самые страшные кошмары из прошлого, вновь стали реальностью, преследуя ее теперь ежедневно и еженощно в виде мучительных воспоминаний, не давая ей никакой передышки. Чтобы она не делала, память услужливо подбрасывала ей яркие картины того, как это было раньше, не позволяя ничего забыть, хотя именно этого Зиберина и желала больше всего.