-Отпусти их...
-Попроси, - он полуобернулся назад, к пленникам за своей спиной, с холодной усмешкой наблюдая за бесплодными попытками схваченного Орнта освободиться из крепкого захвата. Маара отчаянно замотала головой, словно просила ее не делать этого. Словно у Зиберины был другой выбор. Смерть лесной, которой всего несколько лет назад она помогла обрести душу, просто убила бы ее, не позволив продолжить жизнь с пустотой, оставшейся после ее ухода. Зиберина ощутила, как перехватило горло, а в глазах защипали злые слезы. С силой сжав за спиной руки, чувствуя, как острые ногти до боли впиваются в ладони, сдирая нежную кожу, она перевела на него взгляд.
-Чего же ты хочешь, Райнир, чтобы я опустилась перед тобой на колени?
Мужчина дернулся от неожиданности, когда она назвала его по имени. Насмешка исчезла из его улыбки, сделав ее злой и страшной, исказившей красивое лицо, которое теперь могло внушить только страх.
-Жаль разочаровывать тебя, золотая, - он с наслаждением отметил, как от бессильной ярости потемнели ее глаза, изгоняя из глубин золотистые искорки, - но я не настолько больной ублюдок, каким ты меня представляешь. Ты дашь клятву, а я верну этих милых голубков, что так дороги тебе, назад.
-Не надо, Зиберина, - отчаянно выкрикнула Маара, бросаясь к ней, - не надо...
Возникший из пустоты маг перехватил ее, удерживая на месте и не позволяя вырваться из захвата, не причиняя, впрочем, боли сопротивляющейся девушке.
-Меня всегда поражала твоя способность среди груды обычных, ничем не примечательных камней, которые ни у кого не вызывают интерес найти один, но драгоценный, пусть он и лежит в самом низу и со всех сторон заляпан грязью и придавлен пустыми обманками.
-Какую клятву ты хочешь услышать от меня?
Глаза мужчины вспыхнули изумрудными огнями, превратившими его широкие зрачки в узкие, практически вертикальные. Он жестко усмехнулся.
-Согласия.
-Согласия? - Глухо переспросила Зиберина, отказываясь верить услышанному. Конечно, что еще она ожидала услышать? Годы не изменили его, сделав лишь более коварным и изобретательным. Действительно, как умно и тонко, заставить пытающегося сбежать от тебя человека произнести простую клятву, привязывающую лучше любых самых крепких веревок и сложных заклинаний. Она должна была радоваться, что он не потребовал клятвы Подчинения, после которой человек беспрекословно выполнял любые приказы и распоряжения. Не отдавая себе отчета, он принимал все слова господина за чистую монету и слепо верил в него, как единственно возможное божество. Нет. Эта клятва не меняла человека, не отражалась ни на его разуме, ни на душе: она лишь привязывала давшего ее к тому, кому она приносилась. Это так просто, заставить ее произнести пару слов, которые не позволят ей никогда самостоятельно сбежать от него. Клятва Согласия не шла против воли поклявшегося человека, не вступала в конфликт с его чувствами и эмоциями, не меняла решений или приоритетов, она просто заставляла его соглашаться с естественными, обыкновенными вещами, против которых он до этого выступал. Она не заставила бы ее склонить голову перед его могуществом, а вот делать то, что она никогда бы не стала делать по своей воле, элементарно. Она фактически привязала бы ее к нему, заставляя относиться так, словно Зиберина ценила и уважала этого человека, и сама желала находиться в его обществе.
-Я никогда не сделаю ничего подобного по собственной воле, - она облизала сухие губы, стараясь побороть подступающее отчаяние.
Взгляд мужчины был абсолютно непроницаемым и ярко пылающим сдерживаемой силой. В нем не было ни капли каких-либо чувств.
-Я знаю, золотая. Я очень хорошо знаю об этом...
Зиберина, сквозь усиливающийся шум в своей голове, слышала крики Маары, умоляющей ее не совершать этого поступка, уговаривающей ее остановиться. Какая горькая ирония: она так ненавидела и боялась мага, стоящего перед ней, а скоро будет вынуждена улыбаться ему... Опасаясь струсить и отступить, она резко отвернулась в сторону, не глядя на замершего в ожидании, выглядевшего словно притаившийся перед решающим прыжком хищник, Райнира.
-Я клянусь... Отпусти их...
Изумрудное пламя перехода резко вспыхнуло и опало, оставив их в огромном зале одних. Не отрывая от нее взгляда, мужчина зло усмехнулся.
-Неужели маленькая принцесса способна любить кого-то больше, чем свои драгоценные эликсиры?
Его издевательский, холодный и злобный тон подействовал на Зиберину сильнее, чем необходимость принести клятву врагу. Стремительно преодолев разделяющее их расстояние, она, вкладывая всю силу и боль, размахнулась и ударила его. Он был намного выше нее, и стоял, выпрямившись во весь рост, поэтому удар пришелся ему по груди. Ее пальцы скользнули по кольчужным звеньям, не причинив ему ни малейшего вреда. Холодная рука обхватила ее ладонь, сжимая в своей. Он резко дернул ее на себя, заставляя с шипением упереться в его широкую грудь, пытаясь оттолкнуться от него.
-Ненавижу тебя, - она яростно вырывала руки из его захвата, с презрением и опаляющей яростью глядя в потемневшие глаза, - как же я тебя ненавижу...
-Кому же, как не мне, знать об этом, милая, - он нависал над ней, с вызывающей улыбкой глядя в расширившиеся глаза.
-Не смей меня так называть, - Зиберина безуспешно пыталась освободить руки, но его пальцы стальным капканом обхватывали ее тонкие запястья, крепко удерживая, но не причиняя боли, - не смей!
-Ты повторяешься, - Райнир наклонился к ней так, что их лица оказались очень близко друг от друга.
Зиберина попыталась отшатнуться, заставив его зло усмехнуться. Да, она повторялась. В их последнюю встречу она сказала ему приблизительно те же самые слова. Вот только какое значение они имели? Он не прислушался бы к ним тогда, не услышит и сейчас. У нее не было такой силы, чтобы заставить его внять им. Как не было и возможности, даже малейшего шанса избавить от него мир: даже самые сложные и опасные зелья маг такой степени могущества, которого он добился, с легкостью распознает в любом из предложенных блюд и напитков. На это не стоило даже надеяться, ведь Райнир не просто так прослыл в Остианоре мудрым, хитрым и коварным - обвести его вокруг пальца не удавалось еще никому...
-Ненавижу тебя, - уже значительно тише повторила она, отворачиваясь в сторону, чтобы не смотреть в ярко сверкающие глаза.
Склонившись еще ниже, он приблизил свое лицо к ее, и практически касаясь губами уха, прошептал: - Вот только ненависть твоя больше не имеет никакого значения...
Взмахом руки он создал переход, настойчиво уводя ее за собой в ревущее ледяное пламя...
Когда пламя опало, Зиберина обнаружила себя стоящей перед печально, до боли, знакомыми дверями, которые открывались перед ней и закрывались за ее спиной бесчисленное количество раз. Она резко повернула голову, впиваясь взглядом в широкую галерею, убегающую вдаль. В высокие стрельчатые окна, выложенные разноцветной мозаикой, врывались яркие лучи полуденного солнца, заливающие теплым светом песочный мрамор с золотистой змеящейся каймой на полу. Между тонкими, резными колоннами у противоположной от окон стены тянулись гирлянды благоухающих, свежесрезанных цветов, перевитые золотыми лентами с янтарными подвесками-капельками. Шум водных струй, шаловливо плескающихся в каскадных фонтанах, перебивали тонкие, звенящие за стенами дворца трели птиц.
Зиберина опустила голову, скрывая выражение лица от внимательно наблюдающего за ней Райнира, словно ожидающего увидеть ее реакцию. Своего он, безусловно, добился. Она была поражена, что за истекшие века во дворце, или, по крайней мере, в этом крыле, ничего не изменилось: окружающая роскошная и изысканная обстановка осталась такой же яркой и красочной, какой она ее и запомнила. Она зажмурилась, стараясь справиться с охватившим ее волнением, переполняющим бурлящую эмоциями душу через край, грозя прорвать плотину удерживаемого из последних сил самообладания. Она не удержалась, снова поднимая глаза, и едва не вскрикнула от удивления, в последний момент успев прикусить губу.