Жив!
А значит Праматерь снова отказалась взять меня в свои мягкие лапы, чтобы отнести в края вечной охоты. Отчего? Недостоин? Теперь недостоин…
Осталось только скрипеть зубами и ждать, пока наша природа позволит ранам затянуться настолько, чтобы сознание вернуло картинку мира.
Ведь понять где я оказался и что делать дальше очень даже стоит, раз выжил. Вопрос еще надолго ли? А то, может рано радоваться.
Из горло все-таки прорвался предательский хрип. Жажда. Потеря крови всегда сушит тело.
Чья-то рука приподнимает голову и в рот упирается металлическое горлышко фляги, размыкая губы и даря долгожданную влагу. Жадно глотаю, давясь от нетерпения. Легче. Начинаю оживать. Руки и ноги свободны, а значит, скорее всего рядом не враг — надо быть идиотом, чтобы не пытаться связать варда, если замыслил недоброе. А лучше бы на цепь, да потолще.
Заставляю себя распахнуть веки, чтобы увидеть, кто же рядом. Через узкую щель оставленную в традиционном одеянии филейских наемников с Верейского континента на меня смотрят большие глаза света зимних туч, что несут ливневые снега на перевалы. Внимательно смотрят, отмечая каждое движение.
Черный плат скрывает волосы и лицо, а мужской дорожный костюм хорош для долгого путешествия и вполне скрывает пол его обладателя от невнимательного взгляда. Только слишком длинные пальцы и узкое запястье, что я успеваю заметить, когда мою до сих пор придерживаемую голову медленно отпускают, видимо убедившись, что я вполне способен держать ее самостоятельно.
— Рада, что вы пришли в себя, тан Иссольский. Или к вам лучше обращаться, как принято у вардов? — безупречный выговор на вардском, что удивительно. Голос мягкий с бархатными нотками. Только в глазах на миг вспыхивают серебристые искры. Вот это да! Вряд ли я ошибся, девушка не проста.
Память услужливо возвращает мне картинку последних событий. Дорогу, гибель моих сопровождающих в неизвестно кем расставленной ловушке. Погоню и засаду, от которой я уже не видел шанса уйти живым. Лишь забрать с собой побольше мерзавцев, что привыкли бить исподтишка или всем скопом. Никто из них в одиночку и нескольких секунд бы не продержался. Трусливое племя шакалов. А ещё вспомнил арбалетные болты, что неожиданно стали прореживать ряды моих врагов. И быструю тень метнувшуюся из леса неведомого помощника, чей вклад в битву спас мою жизнь.
Пытаюсь приподняться на локтях. Тело подчиняется с болью, но позволяет принять более удобное положение. Зрительный контакт не разрываю, чувствуя, как напряжена та, что ждет моего ответа.
— Вы столь проницательны, тана, либо мы с вами уже где-то пересекались? — Я обращаюсь к ней на общем, мой выговор тоже неплох. При обращении «тана», как ко знатной даме, глаза моей таинственной спасительницы — а скорее всего это именно она — слегка сузились, то ли от злости, то ли от досады.
— Мне не приходилось видеть вас раньше, вер. Но ваша метка на виске не оставляет простора для догадок, — она пожимает плечами и, вероятно, улыбается, но видеть этого мне не дано. — Вопрос лишь в вашем имени. Кто же вы? Один из одиннадцати мужчин относящихся к правящему роду подходящего возраста?
— Значит вы не только проницательны, но и неплохо осведомлены, тана, — я позволяю себе улыбку, хотя подозреваю, что выглядит она слегка кривой — боль ещё не отпустила. — Моё имя, вер Витар Иссольский, — моя рука машинально потянулась ко лбу — жест приветствия! Только это оказалось ошибкой. Молниеносное движение и у моего горла изогнутый кинжал, но и моя рука успевает перехватить тонкое запястье. Хотя уверен, если бы хотела уже бы убила. — Вы ведь спасли мою жизнь, не так ли? — мой голос даже не дрогнул, не взирая на острую сталь, что давит на гортань. — А стало быть на мне долг крови, тана. Клянусь Праматерью, что я не причиню вам вреда!
Я отпускаю ее руку и жду. Пару секунд она смотрит на меня, как-будто у нее не было времени принять решение оставлять или нет меня в живых. Затем так же быстро нож исчезает, она выпрямляется и произносит как ни в чем не бывало.
— Можете звать меня Илия, третий сын правителя гор.
— Уже второй, тана. Вы видимо давно в пути, — горечь все же проскальзывает в голосе. Рана ещё свежа.
— Вот как…Сочувствую. Авил или Ренар?
— Авил.
— Доброй охоты в угодьях Праматери и легкого посмертия, — безукоризненно произносит она фразу прощания на моем родном языке, прикладывая руку ко лбу.
— Благодарю, тана Илия.
Авил был старшим. Сильнейший. Наследник и истинный вард. Сотни битв и личных поединков. И такая смерть…Быть зарезанным собственной любовницей во сне. Весть пришла недавно, затронув каждого. Авила любили, может не так, как отца, но все же. Только видимо не все. Брат оставался в стае, пока отец вел нашу армию на юг. У него не было истинной, впрочем, как и у меня с Ренаром. Хотя о чем я, нынче это вообще редкость. Отцу повезло, поэтому наш род и силен. Авил любил женщин. И вардок и человеческих…Его утром нашел слуга, лежащего в постели с перерезанным горлом от уха до уха. Было странно, что хрупкая человечка так смогла. Но запах на ноже и в комнате был только ее и, разумеется, сама она пропала. Хотя и нашли девушку быстро. Тело. Да только озеро Маар смыло любой запах. Концы в воду.
А теперь кто-то попытался убить и меня. Не похоже на совпадение.
— Просто Илия, вер Витар, — моя спасительница слегка склонила голову, буквально выравая своим голосом меня из грустных мыслей.
Просто, говоришь? Ой ли? Ну да ладно, как будет угодно даме.
— Что я могу сделать для вас, Илия? И, кстати, как долго я лежу здесь? — я наконец поворачиваю голову, осматриваясь вокруг. Хотя, кроме того, что нахожусь под пологом приют-сосны и на улице день, что явствует из пробивающихся за спиной девушки лучей, на месте где, вероятно, недавно раздвигали ветки для выхода, ничего и не видно. Как же она меня сюда дотащила? Одна? А одна ли? С сомнением разглядываю ее не внушительную фигурку.
— Прошло чуть больше суток. Думаю, вам надо поесть, чтобы восстановиться окончательно. Сейчас принесу, — она плавно поднялась, спокойно повернулась ко мне спиной, собираясь выйти.
Не опасается. Знает, что мой признанный долг не позволит причинить ей вреда. Любопытство разгорается костром. Духи гор, такие встречи на дорогах не бывают случайными. Тем более сейчас, когда все идет наперекосяк. Этот бесов плат, так и тянет сорвать с ее головы. Хотя так даже интереснее. Думаю, ещё будет и время и возможность.
Илия возвращается, неся на большом листе лопуха зажаренные куски заячьей тушки, ещё горячие и одуряюще пахнувшие. Много, как раз для одного оголодавшего варда.
— Пришлось рискнуть и разжечь огонь. Мясо вам сейчас необходимо, а смотреть, как вы едите во второй ипостаси, уж простите, желания нет, — при последних словах ее взгляд был очень внимательным. Да, девочка, похоже ты слишком умна. Не прямой вопрос, но намек.
— Мне почему-то кажется, что вас бы это не испугало, Илия. Только вы мне не ответили. Так чем я могу вам отплатить за мою жизнь? — я не выдержал и потянулся к еде. Организм требовал восполнить потери, а мясо пахло, дразня и заполняя рот слюной. Первый же отправленный в рот кусок хотелось проглотить почти не жуя. Только остатки воспитания не позволили вести себя, как настоящее животное. С трудом взял себя в руки. И словил насмешливый взгляд серых глаз.
Илия отсела подальше и отвернулась, делая вид, что что-то ищет в своей суме, а на самом деле, чтобы дать мне спокойно утолить голод.
Бесова природа! Подавлять инстинкты сложно, особенно когда ты ослаблен ранами или болен. Второе случается с нами крайне редко.
— Это зависит от того куда лежит ваш путь, вер, — я почти забыл о чем шла речь. Так увлекся. А теперь подступала долгожданная сытость и тело напоминало, что у него есть и другие потребности. Но, включив мозг, я ответил осторожно.