— Меня жажда не мучает.
— Я ведь могу ничего и не рассказывать, парень, — пригрозила собеседница.
— Ладно. Где у вас чистая посуда?
— Глянь в ванной. Может, отыщешь чего.
Среди груды разномастных чашек мне удалось найти одну целую и более-менее чистую. На всякий случай еще ополоснул ее под краном. Когда вернулся, на столе уже стояла бутылка минеральной воды.
— Давай за встречу. — Она подняла стакан.
У меня почему-то сразу пересохло в горле, но пить минералку все равно не стал, лишь пригубил для виду. Пожалуй, впервые за свою недолгую жизнь в обществе женщины я чувствовал себя не в своей тарелке.
— Твоего папашку я нашла в фойе гостиницы. Неподалеку от здания фонда, в котором он работал.
— Вы знали его место работы?
— Конечно, у меня тогда с ним был долгий разговор о жизни. — Она повернулась к подоконнику, чтобы отщипнуть перо от проросшей луковицы, а я в это время из предосторожности вылил воду в цветочный горшок — мало ли какие бациллы остались на этой чашке, а если хозяйка увидит, что не пью, снова начнет вредничать.
— Может, в магазин сбегать колбаски купить?
— Сиди. Или ты жрать сюда пришел?
— Нет.
— Тогда наливай свою воду и слушай.
Мы опять выпили (я условно).
— Так вот, мы с Женькой поднялись в номер. Поболтали с часик, а когда он мне надоел, вспомнила о порошке. Деньги ведь отрабатывать нужно было.
— А потом?
— Как я и думала, это оказалось не снотворное.
— Неужели яд?
— Точно! Женька, кстати, тоже начал догадываться. Минут за пять до того, как сознание потерял.
— А почему вы «скорую» не вызвали?
— Зачем? Ведь тогда пришлось бы слишком много объяснять. Мне из-за твоего папаши идти за решетку? Вот еще!
Переполнившая меня ярость буквально рвалась наружу. В очередной раз, когда хозяйка повернулась к окну, я с трудом сдержался, чтобы не схватить бутылку и не разбить ее о голову старой проститутки.
— Зато человек был бы жив! — буквально рявкнул я.
— Не думаю. — Убийца моего отца не обратила никакого внимания на всплеск эмоций. Видимо, ей, как и всякому алкоголику, хватило двух возлияний, чтобы достичь равнодушно-тупого состояния. — Если его решили свести в могилу, значит, дело тем и закончится. А чуть раньше или позже не суть важно. Мне тогда еще самой нужно было из гостиницы выбираться. Пришлось постараться уйти не через парадный выход. Серьезные мужики в таких делах быстро за собой подчищают. Я вообще сообщила Раиске о выполнении работы, когда уже в такси домой ехала. Дуреха должна была заказчикам эсэмэской отчитаться.
— Но ведь о его смерти ничего не сообщалось. — Постарался взять себя в руки, чтобы дослушать до конца. — Исчез, и все.
— Обычное дело. Значит, большим людям это было невыгодно. Дождались, когда совсем стемнело, труп через окно спустили и увезли куда подальше. Давай, что ли, помянем раба божьего…
— Он никогда не был рабом, — вскипел я.
— А вот тут ты крупно ошибаешься, сынок. Именно рабом он всю жизнь и был. Уж я-то лучше знаю! — Хмель еще сильнее ударил ей в голову.
— Откуда вы могли его знать? За час беседы составилось компетентное мнение? — Руки чесались ее придушить.
— Если бы час… Твой отец мне всю жизнь испоганил! Ему подобных еще в детстве топить нужно. С виду — мужик как мужик. И силой его природа одарила, и умом… При таких данных любую женщину мог счастливой сделать. А он?! Подобных идиотов еще поискать.
— Да как вы смеете?! — Я вскочил.
— Еще как смею. Я ведь за кого замуж выходила? За пер…спективного банковского служащего. — Ляля начала запинаться на длинных словах. — За полгода до регистрации специально навела справки. Его тогда собирались директором филиала назначить, после чего прямая дорога в столицу. А он, дурак, возьми и откажись! Большие деньги, говорит, портят человека. Чистоплюй, чтоб ему и на том свете икалось. Ну разве он не раб после этого? И в итоге вместо столичной жизни, загранпоездок и курортов я получила двухкомнатную халупу в захудалом городишке и работу медсестры в местной больнице за три копейки. Да при моих тогдашних данных я могла за кого угодно замуж пойти! Три года его уговаривала, половину посуды в доме перебила, а он все твердил про удовольствие делать людям добро. Другим людям! Чужим!!! А мне?! Сволочь! Ненавижу!