– Удалось освободиться раньше, – после небольшой паузы ответил тот.
– Распишитесь и забирайте. – Лера подвинула пакет и положила на стол бумажку. – И нечего тут показательные выступления устраивать, мы вроде одно дело делаем.
Офицер взглядом заставил подчиненных убрать оружие, подошел к столу и, черкнув на бланке загогулину, забрал таблетки.
– Я должен изъять все материалы по перестрелке в парке.
– Мы уже переслали документы по электронке, остальные будут готовы только завтра к вечеру, – не задумываясь, ответила дамочка.
– Хорошо, – кивнул прибывший. – Тогда нам здесь больше нечего делать. Уходим, парни.
Гости мигом покинули отделение.
– Вы кому вещдоки отдали?! – вдруг пришел в себя капитан. – Тут и слепому понятно, что это не наши люди!
– Капитан, если не хотите проблем, то зарубите себе на носу: в отделение приезжал полковник Севастьянов и забрал пакет.
– Я сейчас же позвоню…
– Звоните. Только не забудьте доложить, что вы сами указали этому человеку, где находится вещдок. Сержант, – обратилась Валерия к Груневу, – следуйте за мной.
– Слушаюсь! – Илья направился к выходу.
Через минуту они встретились с другой парочкой.
– «Маячок» пока не работает, – пожаловался Семен.
– В машине глушилка, – кивнул электронщик, – но они должны ее когда-нибудь выключить.
– Майор организовал и визуальное наблюдение. Надеюсь, мы их не упустим?
– Не должны, – кивнула Валерия. – Главное, чтобы наш «маячок» не обнаружили.
– Нужен очень хороший специалист, чтобы отыскать мой «жучок». – Грунев расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубахи – в кителе сержанта он чувствовал себя неловко.
В этот момент раздался звонок сотового.
– Майор? – спросил Зайцев.
– Нет, отец, – сказала Огонек, взглянув на сотовый. – Да. Дышим свежим воздухом. Хорошо.
– Что там?
– Нам временно дана команда «вольно». Этой ночью разрешено отдохнуть.
И все же возвращение в мир родителей не прошло для меня бесследно. Нет, я не про простреленную ногу, поражение в спарринге с женщиной или обретение новых друзей и специфического житейского опыта, хотя и это серьезно подкорректировало мое мироощущение. Больше всего настораживали сны. В Ларгонии не помнил ни одного, а тут сновидения посещали практически каждую ночь и являлись настолько яркими, что от реальности не отличишь. Может, поэтому они и оставались в памяти после пробуждения?
Сегодня, к примеру, впервые увидел лепестки. Стоял почему-то перед расколотым зеркалом и тщетно пытался высмотреть что-то в своем отражении, но, кроме знакомой фигуры, на темном фоне ничего не заметил. Дотронулся до края трещины, порезал палец и долго разглядывал кровь. Когда поднял голову, прямо над макушкой в воздухе висел цветок. Посчитал лепестки – семь штук. По форме они были такими, как описал Семен, но окраска… Все семь оказались двухцветными, и ни на одном не заметил серой половинки. Лепестки обрамляли висевший над моей головой прозрачный диск. Словно от моего взгляда, они вдруг начали вращаться. И чем быстрее кружился этот хоровод, тем чернее становилось зеркало. Когда оно стало угольно-черным, меня затрясло от холода. Да так сильно, что проснулась Анфиса, которая и выудила меня из этого кошмара.
– Чего дрожишь? Замерз?
– Ты же не греешь.
– Я серьезно, ты как ледышка. Может, к врачу обратиться?
– Сама же лекарь.
– Шутишь? Меня даже в медсестры не возьмут без образования.
– И что мешает его получить?
– Сам же говорил – надо мир спасать. Вот этим я пока и займусь. Так что болеть тебе запрещаю.
– И в мыслях не было.
– Хочешь горячего чаю? – спросила Мелехова.
– Не откажусь. – Мне действительно было холодно, и одеяло не особо справлялось со своими прямыми обязанностями.
– Тогда я на кухню.
Часы показывали семь тридцать. Вставать вроде рано. Согреюсь чаем, постараюсь еще немного поспать…
Когда в комнате появился телепорт, меня бросило в жар. В голове промелькнула мысль: почему не сработала моя внутренняя сигнализация?
«Вот ты и попался, дорогой. Буду стрелять в башка».
Я только сейчас заметил у него в руках пистолет. Ненавижу!!!
– Костя, проснись, ты горишь! – раздался голос Анфисы.
Открыл глаза. Не знаю насчет огня, но дыма в комнате было предостаточно.
– Где?.. – чуть не спросил о телепорте, вовремя сообразив, что это был сон.
Чай девушке пришлось вылить на одеяло, чтобы загасить тлеющую вату. К нам прибежал Виктор:
– Что случилось?
– Хоть убейте, не знаю. Задремал всего на минутку, а тут…
– Как ты умудрился поджечь одеяло? Вроде не куришь.
– Это не я.
– А почему на ладонях ожоги? – Хозяин квартиры указал на руки.
Точно, кожа покрылась волдырями.
– Ничего не понимаю! – Поднялся и начал искать свои брюки. – Может, у меня с головой не все в порядке?
– Пойдем на кухню, – предложил мужчина.
– Будем допрос проводить? – решила уточнить Мелехова.
– Ага, с пристрастием.
– Это как?
– Придешь – узнаешь, – подмигнул Виктор.
Когда мы с Анфисой вошли, в «допросной» уже сидела Зау. Мне во второй раз налили чаю. Дали выпить, потом заставили рассказать о предшествующих возгоранию событиях.
– Ой, мамочки! – вскрикнула Анфиса, когда я закончил рассказывать первую часть сновидений. – Кровь, разбитое зеркало… Это к несчастью.
– Потом неожиданно для себя я снова уснул… – Не стал спорить с Мелеховой, хотелось быстрее закончить эту странную историю.
– Раньше у тебя ничего подобного не случалось? – выслушав меня, спросил хозяин жилища. – Имею в виду – неожиданные возгорания?
– Было, – вспомнил я. – У мужика оружие в руках раскалилось, когда он собирался в меня стрелять.
– Ну-ка, ну-ка. Поподробнее, пожалуйста.
Снова пришлось говорить. Точно допрос! И ведь не откажешься, раз уж провинился – чуть квартиру не спалил вместе с обитателями.
– А ведь он, похоже, коллега моей дочурки, – сделал заключение Виктор.
– Вы думаете, это я?
– Сейчас посмотрим. – Он вышел в прихожую и вернулся с газеткой. – Смотри сюда и думай то же, что и в момент возгорания.
Представил горбоносого. Испытал жгучее желание настучать ему по физиономии, бумага начала тлеть, но не вспыхнула.
– Задери меня порядок!
– Костя, а меня так научишь? – тут же подала голос Анфиса.
– Вряд ли он сумеет, – ответила Зау.
Женщина словно впервые меня увидела. Ее взгляд я ощущал почти физически.
– А вы откуда знаете? – Мелехова не хотела отступать.
– Способности либо есть, либо нет, – задумчиво произнесла ясновидящая. Она повернулась к Виктору: – Знаешь, что меня поразило в его сновидениях? Вращающиеся лепестки и темень в расколотом зеркале.
– Если учесть, что парень при этом едва не замерз…
Они говорили загадками.
– Что-то в нем вырывается наружу. Хорошее или плохое – пока неясно.
– Эй, господа, хотите сказать, что в один прекрасный день я проснусь огнедышащим монстром?
– Мой парень – дракон? – улыбнулась Анфиса. – Покатаешь по небу?
– Если не съем – может быть. Но все-таки что я такое?!
– Костя, не стоит волноваться. – Зау встала из-за стола. – Вполне возможно, твой организм к чему-то готовится. Я попробую ближе к вечеру раскинуть карты. Теперь точно знаю, что надо использовать для гадания.
Она ушла, оставив нас в недоумении.
– Так, беспокоиться мне запретили. Постараюсь. Еще чего у нас хорошего?
– Ты согрелся? – спросила Мелехова.
– Вроде не мерзну.
– А руки?
– Немного жжет, но терпимо.
– Пойдем в комнату, надо сухую повязку наложить.
Как ни странно, за это утро мне удалось уснуть во второй раз. Практически до обеда спал как убитый. Заставил себя подняться, только когда раздался звонок входной двери. Вышел в прихожую.
– Ешь твою медь! – с порога начал ругаться майор. – Воистину говорят – заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет! Сказал же русским языком: организовать наблюдение и никаких действий не предпринимать.