– Что там еще, ешь твою медь?!
– Наши сумки, – упавшим голосом произнесла Маргарита. – И записка.
– Читай! – Мне передали лист бумаги.
– «Вячеслав и Александр немного побудут у нас. Не советуем предпринимать попыток к их освобождению. Как только Семен выполнит свое обещание, парни получат свободу», – прочитал я. – Подписи нет.
– Сволочи! – закричала девушка. – Мы должны…
– Рита, успокойся! Вполне возможно, очкарики слышат все, что здесь происходит. – Майор приложил палец к губам.
– Семен, куда ты нас привел?! – Она сломалась. – Это из-за тебя! Мы все погибнем. Ну почему, почему мне придется так рано умереть? Неужели ничего нельзя сделать?
– Шелестова! А ну прекрати панику, кувырком тебя через коромысло!
Только сейчас я узнал фамилию нашего командира. Девушка оглянулась на окрик и как-то разом сникла. Она стала похожа на потерявшегося ребенка.
– Но они же могут в любую минуту… – Маргарита смотрела по сторонам, пытаясь ухватиться взглядом за соломину, которая вытащила бы ее из омута отчаяния.
Что же Володька стоит как вкопанный! Кому, как не ему, сейчас стоило подойти и обнять девушку, успокоить. Но нет – мой взгляд летун так и не расшифровал, потому пришлось самому охватить ее за плечи.
– Риточка, не стоит так убиваться из-за очкариков. Они только и ждут, чтобы мы сломались и не могли больше сопротивляться. Давай не будем облегчать им жизнь.
Она сначала попыталась вырваться из объятий, а затем расплакалась. Пришлось увести ее в ближайшую комнату.
– Но я же все правильно делала, – всхлипывая, оправдывалась она. – Почему они…
– Мы не знаем, сколько их, какими методами действуют. Вот схожу…
– Они убьют тебя. Не ходи! – Она судорожно вцепилась в мою руку.
– Надо спасти Славика и Сашку.
– Они и их убьют! И тебя! И нас! Ты же сам сказал – нельзя облегчать им жизнь. Давай убежим? Ты и я.
– Не убьют. – Я сделал вид, что не расслышал последнего предложения. – Ты ведь сможешь определить, где они находятся?
– Смогу.
– На эту встречу я пойду только после того, как наши ребята получат свободу. Не отпустят – значит, начнем с ними настоящую войну.
– Что мы можем?
– Сами – немногое, но есть же и другие люди.
Маргарита встала с дивана, на котором мы сидели, и остановилась перед окном.
– Семен, а я красивая? – Она настолько резко сменила тему, что я опешил.
– Очень. Володька, например, считает тебя самой красивой в мире.
– А ты?
– Эталоном красивости. – Вопросы девушки мне очень не понравились – не хватало еще влюбить ее в себя.
– Но я тебе не нравлюсь…
– Нравишься, но ты же знаешь мое отношение к женщинам. Вы – моя слабость, побороть которую я просто не в силах.
– Я не о том. Как ты относишься ко мне – как к одной среди многих или…
– Рита, можно я сейчас не буду отвечать на твой вопрос?
– Почему?
– Боюсь.
– Чего?
– Впервые в жизни я пытаюсь выстраивать дружеские отношения с девушкой. Не хотелось бы их ломать.
– А раньше какие были?
– Извини за откровенность, но лишь сексуальные.
– Неужели я даже для таких не гожусь?
– Помнишь, ты сама сказала – не время сейчас?
– По глупости. Я же не знала, что его у нас так мало осталось.
Пожалуй, я впервые чувствовал неловкость. Мой личный лозунг «Не отказывай себе в удовольствии» требовал уступить Маргарите. Ведь она твердо уверена, что ей это сейчас нужно. Но что дальше? Странно, раньше у меня этот вопрос никогда не возникал. Обычно я не задумывался о длительных отношениях. Встретились, приятно провели время, понравилось – можно повторить. До тех пор пока не надоест. Так было прежде. Но почему сегодня?
Я представил оскорбленный взгляд Володьки, Маргариту, после того как у нее пройдет приступ… Нет, пользоваться минутной слабостью, чтобы потом чувствовать себя подлецом?
– У нас впереди еще вся жизнь.
– У нас с тобой?
– У всех, – уточнил я, хотя наружу рвались совсем иные слова.
– Зря ты мной пренебрег, Семен. – Она резко направилась к двери.
– И не собирался. Просто нужно было хоть как-то тебя взбодрить. За тобой идут люди, которые в тебя верят.
– Я все понимаю. Ну что ж, насильно мил не будешь. – Девушка хлопнула дверью.
– Что с ней? – Бобрин вошел через секунду.
– Володька, Володька, когда же ты повзрослеешь? Я ведь вижу – она тебе нравится, правильно?
– Ну… это… очень красивая девушка.
– Так почему не ты, а я ее обнимаю и пытаюсь утешить в трудную минуту?
– Это… не догадался. И… я ведь ей не нравлюсь, – выдавил из себя романтик. – А тут еще ребята…
– Ладно, проехали. Действительно, тут столько всего навалилось.
– Семен, Владимир, зайдите на кухню. Нужно провести небольшое совещание, – раздался строгий голос Маргариты.
– Идем.
Внешне она выглядела спокойной, выдавал смятение лишь голос.
– Я немного подумала над ситуацией, в которой мы оказались, и решила, что руководить нашей группой должен другой человек. Теперь уже всем понятно, что я не справилась. Думаю, никто не будет возражать, если группу возглавит майор Кошевар. Он человек опытный… – Она выскочила из-за стола. – Извините.
Когда дверь в ее комнату захлопнулась, Степаныч покачал головой:
– Похоже, единственную среди нас девушку мы не смогли уберечь от бед. – Он посмотрел на меня взглядом директора школы. – Ты почему ее оттолкнул?
Видимо, именно это майор прочитал в мыслях Риты.
– Степаныч, если бы я ее сейчас пригрел, было бы еще хуже. Но чуть позже. И для нее же самой.
– Ситуация такая, что этого «позже» может и не быть.
Еще один оракул доморощенный!
– С таким настроением, может, мы сразу на кладбище отправимся?! Место себе подыщем, могилку выкопаем. Братскую.
– Не язви. Положение действительно аховое.
– Но не безнадежное.
– Ты в Сети нашел что-нибудь?
– Да. И мне кажется, у очкариков тоже есть враги. – Я не собирался сообщать о новом союзнике, но надо было внести хоть каплю оптимизма в сложившееся настроение.
– О ком речь?
– Пока не могу сказать, дайте немного времени. Мне нужно разобраться в том потоке информации, что на меня свалился.
– Время у тебя будет. А сейчас сходи к ней. Вы, молодые, в горячке можете больших глупостей натворить. У нее нынче с психикой нелады, как бы чего с собой не сделала.
Я с надеждой посмотрел на Володьку, но тот лишь покачал головой:
– Ты прав, я упустил свой шанс.
– Как скажете, мужики, но, по-моему, сейчас я делаю большую глупость.
Она стояла перед раскрытым окном и смотрела вниз. Высоты пятого этажа было достаточно, чтобы разбиться насмерть. Я напрягся и отправил мысленное послание Степанычу, попросив немного пошуметь за дверью, если он его примет. Снаружи уронили что-то дребезжащее.
«Что ж, теперь можно действовать».
– Свежим воздухом дышишь?
– Зачем ты пришел? – Она вздрогнула и резко обернулась.
– Хочу кое в чем разобраться.
– В чем?
– Не могу понять, за кого ты меня держишь? – Я специально выбрал грубоватый тон, поскольку он быстрее приводит в чувства.
– Я?
– Конечно. Когда я пытаюсь заигрывать, мне указывают на дверь, прикрываясь заботой о благе человечества, словно мое благо туда и не входит вовсе. И наоборот, – стоит мне попытаться сыграть в благородство, обвиняют во всех грехах. Ты бы определилась – каким хотела бы меня видеть?
Удивленный взгляд девушки показал, что я на верном пути.
– Ты под меня подстраивался?
– А ты не поняла? Конечно, когда думаешь о спасении всего человечества, недосуг обращать внимание на нужды конкретного человека.
– Семен, ты надо мной издеваешься? – Она закрыла окно.
– Кто над кем издевается – это еще вопрос. И мой ответ на него с твоим явно расходится.
Не люблю врать. Обычно с женщинами я стараюсь быть честным. Но ситуация и приказ нового командира толкали к непоправимому. Девушка вскоре должна была почувствовать неискренность моих слов и тогда… А ведь я не обладал артистическими способностями.