– Вы не наследница состояния Моринаров, так что не спорьте. – Карнеш поморщился. – Сами поймете. Служителям я вас представлю сегодня же, чтобы знали, с кем имеют дело. А то народ у нас нагловатый, не рявкнешь, не пошевелится. Покажу, где хранятся запасы трав и перевязочного материала, инструменты… Ну и работайте. А я помогу и пригляжу. Буду рад, если вы придете ко мне на обход.
– Обязательно, Карн.
Радужная мечта потеряла пару перьев из пышного хвоста. С другой стороны, а что я хотела? Чтобы мной занимались, учили, обратили внимание? Чтобы рядом был кто-то близкий? Мне так одиноко здесь, в Алетаре, сколько бы людей ни было рядом. Просто одиноко. Я не привыкла быть одна.
Сейчас я получила нечто иное. Наставника и возможность практики.
– Ну и если что-то пойдет не так – тоже приходите, Вета. Я помогу.
– А если вас не будет в этот день?
– Ничего страшного. Подождут. Я широко открыла глаза.
Подождут?
Это же люди! Им плохо, больно, они страдают!
Карн словно прочел мои мысли.
– Вета, это не просто люди. Это отребье с городского дна. Даже Желтый город слишком хорош для них. Поверьте, их жизнь и так достаточно коротка. Днем больше, днем меньше.
– Наверное, вы правы, Карн.
Надеюсь, мой голос звучал достаточно убедительно. Но я же аристократка? Мы учимся лицемерить сразу, как только выползаем из колыбели.
Карнеш потрепал меня по плечу и улыбнулся.
Я старательно опускала глаза в землю. Отребье? Из Желтого города? Видит небо, я и сама сейчас живу там и вижу это отребье каждый день! Это – люди! Хорошие ли, плохие, но живые люди! Со своими мечтами, страхами, чаяниями и отчаяниями. И относиться к ним, как к… материалу на платье?
Не могу. Не могу и не стану. И если уж судьба привела меня сюда, я научусь, чему возможно, у Карнеша, но постараюсь остаться человеком.
Я очень постараюсь.
Стук в дверь никогда не становится неожиданностью для хорошего лекаря. Так что открывала я уже вполне привычно. И была искренне удивлена, обнаружив на своем пороге старую рофтерку.
На вид ей было лет семьдесят, может, даже больше. Полностью белые волосы, изборожденное морщинами лицо, но в то же время – яркие темные глаза, черные брови и ресницы, прямая спина. Темное платье с красной оторочкой по вороту, рукавам и подолу из грубой материи сидело на ней, как на королеве, а наброшенная на голову шаль выглядела почти мантией.
М-да, к такой не проявишь неуважение. Было в ней нечто… королевское.
– Здравствуйте?..
Я посторонилась, пропуская женщину в дом.
Рофтерка зашла, огляделась и кивнула.
– Ты – Ветана? Лекарка?
– Да, я.
– Хорошо. Я не больна, я пришла сказать спасибо. За дочь и внука.
– Я ничего не сделала. Ваш внук выздоровеет сам.
– Врешь.
И настолько безапелляционно это было сказано, что продолжать не захотелось. Да, вру. Только вот не думала, что меня на этом поймают.
– Госпожа…
– Зови меня Ларта.
– Госпожа Ларта, я не считаю свой поступок… необычным. Так обязан был поступить каждый лекарь.
Рофтерка прищурилась.
– Хотя нами откровенно брезгуют? Мы же воруем, гадаем? Мы – другие.
– Больные люди все одинаковы. Разве нет?
– Не врешь. Это хорошо. Я пришла поблагодарить деньгами, а вижу, что тебе нужно другое.
– Мне ничего не нужно.
– Ошибаешься. Я смотрела на судьбу своего внука. Все дороги вели в туман, кроме одной. И на ней повстречалась ты. Могла пройти мимо, но остановилась и помогла. Теперь у него все будет хорошо.
– Я тоже на это надеюсь. Он очень милый ребенок, – честно сказала я.
– А чтобы у тебя все тоже было хорошо… Дай руку!
– Зачем?
– Посмотрю на твою судьбу.
– Я в это не верю.
– А я и не буду ничего говорить. Только самое необходимое. Не то начнешь метаться, наделаешь глупостей. Не стоит вам знать лишнего. Протяни левую ладонь.
И я повиновалась.
Рофтерка взяла мою руку, сжала. И замолчала. Узловатые сухие пальцы были удивительно холодными, словно она куски льда в руках держала. Взгляд ее расфокусировался, поплыл, она чуть пошатнулась. Второй рукой я невольно поддержала пожилую женщину под локоть. Упадет еще, лечи потом.
Дар молчал. Что бы ни делала госпожа Ларта, на него это не влияло.
С побледневших старческих губ сорвались тихие слова.
– Не верь ни свету, ни тьме. Не бойся ни жизни, ни смерти. Это две стороны одной монеты. Иногда убить – значит спасти. За тобой три зла. Зло в прошлом, зло в настоящем, зло в будущем. Два зла могут сожрать друг друга, третье – тебя. Пожалеешь многое – потеряешь все. Зло уже идет. Берегись добра, оно бывает злее.