Выйдя из подъезда на улицу, они остановились на крыльце под козырьком, мелкая морось сменилась секущим последние сугробы дождём.
— Не люблю раннюю весну, — сказал Илья, осматривая грязную дорогу.
— «Подснежники»?
— Да, скоро начнётся.
— Сашка их тоже терпеть не может. Да и понятно, кому приятно гнилой труп вскрывать. Ну что, теперь к ней. Смотреть нашу «Офелию в цветах».
— Ты как хочешь, а я на автобусе. До морга отсюда точно полтора часа топать, да ещё и в горку.
— Ладно, давай на четвёрке отправляйся. Я, пожалуй, всё-таки пройдусь, дам вам возможность пообщаться, пока меня ждёте.
— Псих, у тебя и зонта нет.
Варя только отмахнулся и шагнул под дождь. Холодные капли ударили по кожанке и кепке, отросшие волосы намокли и стали липнуть к шее холодными червяками. Варя подставил лицо дождю, смывая затхлый запах чужой квартиры, чужого «мира», неприятного ему. Полгода в этой квартире умирала женщина, может, не физически, но морально точно. Долгая агония и никакой помощи. Варя тряхнул головой и зашагал в нужную сторону.
Ему повезло, через десять минут дождь стих, словно выдохся, и теперь сыро было только ногам. Ночью проверит Кашина, а потом хорошо бы пройти на место преступления призраком. Вот только что делать с Сонькой? Может, предупредить, что выпьет таблетку от бессонницы. Такие у него лежали под замком в шкафу, когда-то выписал у врача, чтобы предъявить в крайнем случае, если найдут его полуживое тело. Не рассчитал дозу, вот и заснул покрепче, чем надо. Слабая отговорка, но хоть какая-то. Когда есть объяснение, то людям, по сути, плевать, правильное оно или нет, если случившееся их не касается. Можно попросить Сашку забрать Соньку с ночёвкой, наврать, что у него свидание с продолжением. Такое она поймёт. Вспомнилась Эльсия и что Варя ей так и не позвонил, а надо бы, он совсем не старый, чтобы ставить крест на своей личной жизни.
С каждым шагом мыслей в голове становилось меньше, глаза привычно отслеживали все детали вокруг. Варя добрался до площади, полюбовался красотой застывшего под серым небом храма и пошёл дальше. Мимо частных домов добрался до завода, где начался обед и люди плотной толпой выходили с проходной. Стараясь никого не задеть, Варя быстро прошёл дальше. Он в автобусе не хотел ехать, чтоб случайно никого не коснуться, вечером Варя может войти в сон только последних пяти человек, а ему надо сберечь «вход в сон» к Кашину и не затереть его другими. Перчатки он, как обычно, забыл дома или на работе, а может, потерял на прошлой неделе, жарко в них уже. Прошёл мимо театра, на афише какой-то новый спектакль, можно сюда позвать Эльсию, его зарплаты на хороший ресторан не хватит, а театр — это романтично. Больница, институт, парк, после которого в ботинках противно захлюпало, а туманная серость опять посыпала мелкими каплями. Варя порадовался, что идти осталось минут десять, впереди дамба и вон уже больничная дубрава, где среди других корпусов притаился каменный домик морга.
Привычно открыл плохо висящую фанерную дверь, обитую железом, и скользнул внутрь дома смерти. Шаги гулко отдавались по кафельному полу. Из-за одной из дверей раздался взрыв смеха, и Варя туда и вошёл. За письменным столом пили чай Сашка и Илья и смотрели ролики на телефоне.
— Чаю! Мне чаю! — заломив руки, вскрикнул Варя и рухнул на свободный стул.
— Гад! Ты куда в таких грязных ботинках!
— Да ладно, кому тут грязь может помешать, их скоро целиком в эту грязь.
— Я тебя убью! — сказала Сашка и, схватив швабру в углу, побежала в коридор вытирать следы Вари.
Да и понятно, уборщица тётя Вера за такое безобразие всем головы поотрывает. Она терпеть не может Сашку и её мужиков. Пока Сашка уничтожала улики, Варя подмигнул Илье и выпил её чай. Приятное тепло разлилось в желудке и напомнило, что тот пуст, а пора обедать. Спасла тарелка с печеньем и конфетами, Варя сунул в рот три штуки и с блаженным видом начал жевать.
— Смотрите на него, сидит, жрёт. Вы чего припёрлись? Я вам отчёт на почту скину. Нет там ничего интересного.
— Еммняммем, — попытался сказать Варя, дожёвывая печенье, потом взял чашку Ильи, запил. — Илья по тебе соскучился, пойдём, говорит, к Сашке, видеть её хочу, сил нет.
Илья недовольно зашипел и пнул друга по ноге. Сашка села за стол и потёрла глаза. Если с мужчинами она старательно хихикала даже над дурацкими шуточками, то Варя такой привилегии, как друг, был лишён.
— Чего тебе, изверг?
— Татуировка у неё была?
— Была и не одна, точнее, три. Ужасные, две совсем кривенькие, самопальные, последняя уже салонная, но я бы такую делать не стала.