Нет. Ею я рисковать не буду ни в коем случае.
— Там нет наличных… все на карточке, — тихо произнес я, одной рукой доставая кошелек. — Забирай и иди… Не трогай мою дочь.
Этот ублюдок схватил мой бумажник и покосился на ребёнка. Я видел — видел! — как в его крошечном тупом мозге вертится идея, как развести сумасшедшего папашу, дрожащего над своим чадом, на ещё большие бабки.
— А давай-ка ты мне ещё ключи от своего "Лексуса" отдашь, а? Чтобы, в самом деле, твоя кроха не пострадала?
Сволочной кусок дерьма… Мои кулаки сжались, готовые в любой момент ему вмазать — но нельзя, могу зацепить девочку, а если этот ещё отбиваться решит… Ох, Боже…
— Это редкая модель, тебя быстро засекут, — предупредил его я, протягивая брелок. — Лучше не делай этого.
— Иди на хер со своими советами. — Он коснулся металла ключей — и в этот момент сзади на него навалилось сразу три милиционера, выбивая нож и скручивая руки.
— Лежать, мордой в асфальт! — рявкнул рослый, доставая наручники из-за пояса. — Хапнул обменник, так валить надо было!
Я отступил, прижав к себе покрепче Ариадну. Всё завертелось так быстро, что я не успевал следить за событиями — вот грабитель лежит, матерясь, пока его скручивают и зачитывают права, потом его подняли и потащили в УАЗику, мигающему рядом, вот за ним закрылась дверца с решеткой.
— Молодой человек! — кажется, милиционер в четвертый раз окликнул меня, махнув перед глазами. — С вами всё в порядке?
— Что? А, да… всё в порядке.
— Ребёнок не пострадал?
Я рывком перевернул дочь к себе лицом, но ничего страшного не увидел, лишь дрожащие губки — значит, сейчас будет плакать…
— С ней тоже всё хорошо… Блядь, едва не зацепил…. — Я поцеловал Ариадну в лобик, укачивая.
— Я возьму у вас показания утром, ладно? — Мужчина с пониманием смотрел на меня. — Назовите своё имя и номер телефона, я с вами свяжусь.
— Ага, хорошо… — Словно не своими губами я пробормотал имя и номер мобильного, сообщил, что у того козла в кармане мой бумажник. Его мне обещали вернуть опять же завтра, когда приобщат как улику.
На парковке уже скопилось достаточно народа — такое представление, ещё бы! — и, когда милицейская машина уехала, каждый посчитал нужным подойти и предложить свою помощь. Ариадна начала подвывать, поэтому я от всех отмахнулся, устроил её в креслице и, захлопнув дверцу за собой, завел мотор.
Руки тряслись, даже когда я уложил её в кроватку и пошел в душ помыться самому. Не помогло. То, что я вполне мог погибнуть сам, меня не заботило — жертвой этого больного психопата могла стать моя девочка, моя маленькая, добрая девочка, которой я поклялся стать лучшим отцом в мире! А сам замешкался, не решаясь отдать какую-то машину, которая не стоит и одной её улыбки. Что я за человек?!
Запинаясь, я нашел бутылку виски, которую не открывал с того дня, как Мария Валентиновна попала в больницу, и плеснул в стакан. Напиваться я не собирался, просто хотел успокоить нервы. Понадобилось десять мелких глотков, чтобы я шатко-валко привел себя и свои мысли в порядок. Конечно, конечно, я виноват не был. Он потребовал кошелек — я его отдал. Машину — я протянул ему ключи! Да, не с охотой, но кто бы с восторгом отдал какому-то уроду свою машину за четыреста тысяч евро?! Поэтому… поэтому пусть себя винить проще, я был тут ни при чем. И Ариадна осталась жива, отделавшись лишь испугом.
Но никто не может гарантировать, что не будет другого такого раза. Пока я богат и как-то демонстрирую это, найдутся люди, желающие поправить своё положение за мой счет. И пусть я уверен на сто процентов, что я жизнь отдам, чтобы жила дочь, счастливее после этого она не станет.
К утру, ополовинив третий стакан спиртного, я пришел к четкому решению. Кроме меня, у ребёнка должна быть мать. Даже если она в самом деле умерла, у неё должны были остаться родственники, хоть кто-то. Кто-то, кроме моей семьи, кто позаботиться о ней, если со мной что-то случится.
XXI
Вчерашний ужас так меня потряс, что я дал выходной няням (Алиса обрадовалась, так как её ужас, именуемый университетом, тоже не спешил отпускать свою жертву) и взял Ариадну с собой на работу. Из милиции мне пока не звонили, поэтому отлынивать я не собирался.
Мы работали над масштабным проектом постройки Ледового дворца, первые этапы требовали максимальной включенности моего отдела, и я постоянно был на совещаниях: то с заместителем директора фирмы-партнера, то с собственным начальством, то с Арнольдом, то со своим креативными сотрудниками. Дочь спала рядом, на расстоянии вытянутой руки, и никто не смел возражать, потому что в двух коротких фразах я пояснил, что с нами вчера случилось и как мало меня волнует, удобно ли другим. Ребята из моей фирмы даже не поднимали эту тему, а посторонние затыкались, встретив мой взгляд. Дочь у меня одна и, возможно, будет единственной — опыт с Дариной поумерил мой оптимизм на счет понимания со стороны прекрасной половины человечества, а связываться с женщиной, которая не будет любить Ариадну, я не намеревался — и её защита стоит всех неудобств.
В обед я остался в офисе, лишь зайдя в наше кафе, где знакомые повара быстро подогрели мне воды для смеси и сделали чашку чая. Там же меня и застал звонок от следователя.
— Матвей Иванович, прошу прощения, если прерываю вас, — вежливо заговорила дама на той стороне связи. — Моё имя Ольга Андреевна Лукашевич, я следователь Партизанского РУВД…
— Здравствуйте, — ответил я. — Я на обеде, поэтому мне вполне удобно с вами разговаривать.
Моя дочка не спускала с меня взгляд, обгладывая соску, и я ей подмигнул.
— Я бы хотела узнать, когда вам будет удобно встретиться, дать показания… Я заодно вам вернула бы ваш кошелек с кредитными карточками.
— Хм… А это надолго?
— Зависит от ваших показаний и от того, будете ли вы подавать на него в суд. На него — то есть, на грабителя.
— Давайте я завтра утром подъеду, если это вас устроит. Просто сейчас я не могу никуда пристроить дочь, няню я отпустил.
— Да, хорошо, — согласилась следователь. — А с её матерью вы не ладите?
Я чуть слышно вздохнул — этот вопрос будет всегда меня преследовать, если я не найду Солнечную.
— Факт в том, что с матерью я её оставить не могу. Но не волнуйтесь, до завтрашнего утра я найду замену.
— Ясно. Ну, тогда я сейчас продиктую вам адрес и кабинет, куда вам приходить.
— Подождите секунду. — За соседним столиком сидела Ирина, мой дизайнер, и я подскочил к ней, жестом просил листочек из её блокнота. Девушка мигом всё поняла, оторвала его и даже раскошелилась на ручку. — Давайте, я готов.
Записав данные следователя, я выключил телефон, поблагодарил Иру и вернулся к своей чашке чая и вертящей вслед за мной головой Ариадне.
— Завтра, дорогая, ты поедешь к тете Насте, — рассказал я, возвращая ей её обед. — А папа будет бить того гада, что угрожал тебе.
Кроха будто поняла меня и с силой вгрызлась в бутылочку, передавая мне посыл хорошенько отметелить обидчика. Ох, чем старше она становилась, тем больше она начинала быть похожа на свою мать, которая, будто дразня меня, мелькала на её личике и вновь пропадала. И глаза… как все эти опьяненные поэты писали — большие, глубокие, словно озера, то чисто голубые, то с легкой зеленцой.
— Ты её не помнишь, да? — негромко спросил я и потянулся салфеткой к её губам. — Но ведь три недели ты где-то была? Наверняка, пока могла, твоя мама ухаживала за тобой… Одежду купила, корзинку…
Идея вспышкой возникла в моей голове — ведь можно, если захотеть, поискать следы через вещи, оставленные тем, кто принес мне Ариадну семь месяцев назад! По крайней мере, можно начать!
Как только закончился рабочий день, я обзвонил друзей, и приехать ко мне согласились Влад и Тима — Марго была чем-то там занята, да и, если честно, о моих победах на сексуальном фронте она знала в разы меньше парней.