Сердце стучало о ребра, словно просилось наружу. Я не сдерживала слезы, иногда размазывая их по лицу, но новая порция мгновенно заливала глаза вновь. Мой малыш… что же мне делать?! Как мне защитить тебя?
— Девушка, что с вами? — участливо спросила какая-то женщина рядом. — Может, вам воды?
— Не надо, — мотнула я головой. — Я… вы ничем не поможете.
От меня отстали, хотя я слышала, как пассажиры переговариваются за моей спиной. Да плевать! Никто ведь не возьмет моего ребёнка себе?! Нет, так нечего и лезть не в свое дело!
Всю дорогу я лихорадочно думала, так ли жестоки мои родители на самом деле. Я понимаю, что перспектива моей смерти их и не должна была воодушевить, но так жестоко отнестись к ИХ внуку… Это не мои папа и мама! Или все же… кто их знает?
На автомате я вышла из автобуса на своей остановке и побрела вперед. Длинный плащ — я обычно такие не ношу, но ради сохранения своего здоровья приобрела, когда похолодало — путался в ногах, и я помрачнела ещё сильнее. Споткнувшись, я едва не упала, и из кармана выпал мой телефон. Я только вскрикнула — он бодро покатился вперед и соскользнул между прутьями моста. Подскочив к перилам, я смогла лишь помахать кругам на воде. Черт! С этим номером можно уже попрощаться… Ну и ладно! Новая жизнь начнется с нового номера телефона! Да и есть дела поважнее.
Надо срочно придумать, что делать, чтобы мой ребёнок выжил. А так же беречься родителей — с них станется и подстроить выкидыш, пока это возможно…
— Это будет девочка! — улыбнулась мне врач, нащупав определенную точку на моем округлившемся животе. — Наверняка красавица!
— Если в папу пойдет, то да, — произнесла я, повернув голову и смотря на монитор.
Девочка… У меня дочка! Боже, дочка… сейчас, зная уже пол ребёнка, я поняла, что мечтала именно о ней.
— Если в маму, то тем более. — Доктор вновь заводила датчиком, рассматривая малышку. — Хорошо развивается, с виду здоровая. Если хотите, мы проведем тесты, чтобы быть уверены до конца.
— А это ей не повредит? — забеспокоилась я.
— Нет, все с ней будет в порядке. В основном понадобиться околоплодная жидкость, по ней мы все и определим.
— Тогда хорошо, — кивнула я, не отрывая взгляд от крохотного тельца, шевелящегося под датчиком.
Моя доченька…
— Такая маленькая, — нахмурилась моя сестра, взглянув на снимок, отданный мне моим гинекологом.
— Вполне нормальная для своего срока, — усмехнулась я. — Ты такая же была семнадцать лет назад!
— Думаю, мама уже сто раз пожалела, что таки родила меня, — мигом помрачнела Света, уткнувшись в тетрадь.
Утром родители вновь поссорились с ней из-за того, что младшая, не посоветовавшись с ними, купила билет на концерт "30 second to Mars" в марте. Концерт будет в другом городе, Свете придется остаться у Сергея ночевать… Папа весь пятнами пошел, а мама приплела меня, мол, обе беременные будем, на их голову.
— Ну их, — погладила я её по каштановой макушке. — Ты большая девочка, купила билет на свои деньги, их не напрягала. Поверь, они побесятся и успокоятся. После меня ты им кажешься милой и покладистой.
— Ох, Полинка, не начинай… Мама и так уже мне нервы вытрепала, какая ты безголовая и совсем не думаешь ни о ком.
Я смотрела на тусклую сестру, оказавшуюся в таком положении, и думала, имею ли я право её втягивать в это… Если я умру, мне уже будет всё равно, а вот Света получит за нас обеих, а ей всего семнадцать.
— Полин, о чем ты задумалась? — насторожилась сестра, увидев мой затуманенный взгляд. — С тобой всё хорошо? А с ребёнком?
— Света, я кое-чем о тебя попрошу, и ты вправе отказаться, — решилась я. — Только маме с папой не говори, ладно?..
— Что случилось? — Света тут же напряглась, откладывая домашнее задание в сторону.
— Ты сама уже поняла, что… что я рискую… в общем, если я не…
— Поль. Я знаю, что ты можешь умереть, — дрогнувшим, но не сорвавшимся, как это случалось с мамой, голосом подтолкнула меня сестра.
— Да… Я просила родителей, чтобы они спасли ребёнка, но они… — Я закусила губу, давя слезы, — они не согласились.
— Сволочи, — прорычала девушка.
— Тише… не говори так… Короче, Света… если я умру и не смогу позаботиться о девочке сама… сделай это ты.
— Я? — Сестра вскочила на ноги. — Как? Полина, я хочу помочь… но я не могу…
— Подожди. Я знаю, что здесь ты не можешь её оставить, родители доберутся до неё, если она останется с тобой.
Света слушала меня, сцепив руки в замок. Она была такой бледной, что я видела каждую веснушку на её лице.
— Я хочу, чтобы ты отнесла её Матвею.
— ЧТО? — Мне показалось, что эти слова словно ударили её, так она отшатнулась. — Сафировскому?
— Послушай, — затараторила я, пока она не погрузилась в праведное возмущение. — Нашим родителям я доверить дочь не могу, ты, пока живешь с ними, тоже не вариант. Бабушка настроена так же категорично, а больше никого нет! После меня права опекуна получат мама с папой, и они… А Матвей…
— А Матвей напился и сделал тебе ребёнка! И даже ни разу не позвонил!
— У Матвея есть нужные связи. Он сможет найти ей семью или приют… Света, пойми, что только так я могу спасти своего ребёнка!
Сестра дышала глубоко и часто, словно из последних сил сдерживала чувства. Зная её нрав, я уважительно прониклась степенью выдержки.
— Поль… Я понимаю. Я правда понимаю… Но ему? Он бросит её у ближайшей больницы, если не у лифтов, и забудет через минуту.
— Нет, — покачала я головой. Она не знает моего… в смысле, не знает Матвея. — Он кажется совершенно бесшабашным гулякой, но голова у него светлая и толковая. Согласна, удочерять её он не станет — скорее его машина поедет без колес, чем Сафировский возьмет на себя такую ответственность, — но это единственный шанс!
Света отвернулась, всё ещё пребывая в сомнениях. Я подошла к ней и обняла за плечи.
— Сестрёнка… кроме тебя, мне некому довериться… Только тебе. Я не хочу, чтобы мой малыш пострадал.
Она зажмурилась, и я увидела, как слеза скользнула из-под её ресниц.
— Полечка… не умирай, — всхлипнула она, напомнив мне, что это она моя младшая сестра… и я такое от неё требую.
— Ты не представляешь, как бы я сама этого хотела… Хотела выпустить тебя из школы… радоваться твоему поступлению в университет… Хотела бы побывать на твоей свадьбе… — пробормотала я, опустив подбородок на её плечо. — И чтобы твоя племянница звала тебя тетей Светой… ты бы учила её красить ногти, пока я не заметила. — Сестра рассмеялась, понимая, что так оно и было бы — я была бы строгой мамой, а она — классной тетей, которую моя дочь обожала бы. — Но этого никто не может обещать… И мой материнский долг позаботиться о ней.
Света шмыгнула носом и повернулась ко мне, поднимая голову.
— Я сделаю это, если ты так хочешь, — тихо прошептала она.
— Спасибо! — я порывисто обняла её. — Боже, родная… ты самая лучшая!
— Это ты самая лучшая, — ответила сестра.
…Я писала письмо, вытирая слезы со щек. У меня поднялась температура, и мама была наготове звонить в "скорую". Закрывшись от неё, я достала чистый лист бумаги и взялась составлять послание для Матвея. Он ясно представал у меня перед глазами, и я писала то, что сказала бы ему в лицо… Как бы он мне ответил…
Накануне мы до ночи обсуждали со Светой имя будущего ребёнка, и сестра подала мне отличную идею — если он отдаст её, девочку будет проще отследить, если у неё будет редкое имя. Света упорно настаивала, что я выживу, дотяну, справлюсь, и потом мы будет искать нашу крошку. Я не спорила, хотя не особо верила, что выдержу это, и сестра меньше дергалась. Мне нравилось имя Ариадна…
Пара слезинок упала на бумагу, и чернила расползлись, но я не стала стирать или переписывать письмо — смысл и так был ясен. Закончив, я долго думала, как подписать. Настоящим именем — тогда Матвей будет знать, куда везти ребёнка обратно. А как-то иначе, что-то ничего не значащее для нас — он не поверит и отмахнется… Надо было представиться как-то по-особенному, чтобы было понятно только ему…