Когда-то я думала, что дело лишь в детской ревности, которую она когда-нибудь перерастет. Теперь понимаю, что это просто такой человек. Очень печально вечно отравлять собственную жизнь злобой. Но это ее жизнь, в конце концов.
Вздыхая, я вытаскиваю из шкафа постельное белье и полотенца. Интересно, пригодятся ли они мне там, в доме? Сомнительно. Забираю и старый спальник, - спать, скорее всего, придется на полу. Решительно не хочется ехать к родителям, - во-первых, уже поздно, и добираться нечем, разве что такси, а, во-вторых и в главных, не хочется сваливать все это на маму, - она расстроиться, а у нее сердце. Этого не понять сестре, у которой сердца, похоже, в принципе нет. Она ухмыляется, свято веря, что одержала надо мной победу. Иногда люди просто не понимают, что можно вести себя по-человечески.
Еще раз захожу в комнату прабабушки. Мне хочется что-то сказать ей, но я не нахожу слов.
- Спасибо тебе. За все, - тихо шепчу в пустоту. Кажется, что она по-прежнему здесь. – Я люблю тебя.
Достаю с верхней полки старые альбомы с фотографиями. Сестре все равно они не нужны, а для меня это – память. Я буду листать их перед сном и так еще немного поговорю с бабушкой. Ведь еще немного, - и больше ничего здесь не будет напоминать о ней.
Ну, вот я здесь, в этом старом доме. Внизу по-прежнему стоит диван, - еще со времен нашего офиса. Правда, бывшая приемная завалена изорванной и грязной бумагой, осколками каких-то вазочек и статуэток, не говоря уже о толстом слое пыли и грязи. Но сохранился стол, и шкафчики, и даже два огромных кожаных кресла. Стеклянный столик с журналами для посетителей разбит вдребезги. Зато есть электричество. И, - о, чудо, - наш старый электрочайник! И даже несколько чашек с блюдцами. Сохранилась душевая. Кабинет хозяина так и вовсе остался нетронутым, - как будто и не было всех этих долгих лет простоя! Вот его платяные шкафы, - в них даже остались костюмы, - хозяин любил одеваться просто, но переодевался для переговоров и встреч с солидными клиентами, массивный дубовый стол с записными книжками, подсвечник и несколько пачек свечей, - помню это давнее время, когда отключали свет, чистые блокноты в кожаных переплетах и с золотым тиснением, - все же он любил такие статусные вещи, настенные часы, громко отсчитывающие время, фальшивый глобус со спиртным, - батюшки, даже бутылки на месте, пачка печенья и целая полка с коробками конфет, - да, хозяин был не прочь провести здесь уютный вечерок с дамой… Просто удивительно, как здесь все не растащили! Да здесь вполне можно жить! Ну, может и не жить, но несколько дней провести так уж точно.
В шкафу хозяина нашелся даже плед. Жаль, что здесь не осталось тряпок, чтобы убрать хоть немного. Что ж, сегодня я слишком устала, чтобы сходить еще и в магазин и все здесь вычистить. Так что просто воспользуюсь влажными салфетками, сотру пыль с кресел и дивана и, пожалуй, наконец-то просто высплюсь.
Но спать почему-то не получается. По крыше барабанит дождь, - его слышно даже здесь, внизу. И до озноба холодно, - за зиму дом промерз совсем, а дуйка совсем не спасает положения. Хозяину стоило бы установить в своем кабинете камин, с его любовью к понтам.
Впрочем, здесь есть, чем согреться. Наливаю себе кофе наполовину с бальзамом и пытаюсь заснуть. Но проваливаясь в какую-то полудрему.
* * *
Мне сниться прабабушка, - но так странно, будто все происходит наяву. Она здесь, рядом с диваном. Манит меня за собой рукой. На ее пальце – то самое кольцо, только теперь оно горит так ярко, что освещается весь дом.
- Что же ты хотела мне сказать этим подарком, бабуля, - спрашиваю уже в который раз. Но она молчит и только улыбается.
Тяжело подымаюсь и следую за ней. Она ведет меня в приемную.
- Здесь, - тихо произносит она, указывая пальцем с кольцом вниз. Я всматриваюсь, но вижу только груду бумаг. – То, что тебе нужно, - здесь, - повторяет прабабушка. И исчезает.
Я вскакиваю с дивана, пытаясь сбросить с себя остатки сна. Не люблю таких сновидений полусна-полуяви. Даже щипаю себя, чтобы наверняка почувствовать, что проснулась.
- Здесь, - слышится мне тихий шепот, но уже не прабабушкин. Он доноситься из приемной. – Я здесь, - повторяется вновь. А кольцо на моем пальце разгорается ярко-ярко.
Снова щипаю себя за руку и изо всех сил тру глаза. Надо проснуться, срочно! Включаю свет и иду запарить кофе. Но, видимо, и это мне только сниться, - из-за приоткрытой двери ясно вижу, как в приемной от пола исходит свечение. А ведь я точно знаю, что закрывала дверь.