И они вышли из нечистой среды плотоугодливых мирян, оставили своих матерей и отцов, и Бог стал им Отцом, а они стали Ему сынами и дочерями. Не находя в современном обществе строгости быта первых христиан, они ушли из него, чтобы восстановить эту строгость на стороне и так, как им это было желательно. ... Всякий, кто приходил в общение с ними, видоизменялся, перерождался, начинал делать добро. Их облагораживающему, благодатному, лучше сказать, влиянию подвергались иногда целые города, если в них поселялись тогдашние иноки-чудотворцы и молитвенники и заполняли их собою. Демонам уже там нельзя было жить, поэтому страсти умалялись и весь город с мужами и женами обращался в один сплошной монастырь, славословящий день и ночь Бога.
...Как солнце никто не может упрекнуть в нечистоте и мраке, так и аскетизм, и в частности монашество, велики для человечества по своим результатам, и никто не дерзнет их отрицать: если не захочет поставить себя в число ослепленных духовно людей, которым больно смотреть на Солнце правды, Подвигоположника Иисуса Христа. И мир, в своем ослеплении и безумстве одной рукой разоряя монастыри и отмахиваясь с мечом от всякой тени подвижничества, другой рукой судорожно хватается за эти разбитые осколки и черепки драгоценных сосудов, делает из них археологические памятники старины и искусства и убого старается подражать нравственным примерам монахов, когда хочет спасти себя от тоски и расслабления и приобрести мужество, крепость и ясное мышление. Поэтому полезнее привести примеры не того, как мир в своей злобе старается показать несостоятельность аскетизма и плохую жизнь монахов нынешнего времени (не понимает он, что этим только порочит самого себя, ибо монахи не с неба пришли, а из того же мира вышли, и так как они составляют в общем всегда лучшую его часть, наиболее воспринимающую добро и зло, то спрашивается, какова же чернота внутренняя его самого после этого?!), а полезнее привести примеры обратные, как мир не может не признать заслуг монашеских, как не может сам не взяться за их делание и приемы душевного воспитания, когда волны людской пошлости, разврата и невежества начинают захлестывать общественные идеалы.
(“Основы искусства святости”)
[ 44 ] См. о храме в Αω.
[ 45 ] На теперешний взгляд покажется странным, что люди из разных стран, только что познакомившиеся и пошедшие в такой длинный, полный всяких приключений путь, после первых же приветствий замолчали. Ведь тут-то бы и разговоров не обобраться... “Давно ли вы здесь? Как вам понравился город и люди? Какие церковные новости? Из каких мест вы происходите? Какова у вас жизнь? А мы туда-то идем... В наших странах то-то происходит и то-то случилось...” и т.д.
Если не было нужды в расспросах св. старцу и если Григорий не смел обратиться к последнему, то младшие спутники старца и Григорий могли бы легко между собою сойтись.
Но то было иное время. Тогда были в действии такие заповеди: “Не расспрашивайте с любопытством о временных делах мира сего, чтобы не уподобиться отхожим местам, куда всякий идет для извержения излишеств чрева, отчего те места всегда наполнены смрадом.
Если отправишься в путь вместе с братиями, то удаляйся несколько от них, чтобы сохранять молчание; и, идя путем, не смотри туда и сюда, но поучайся умом своим (полезному) или молись Богу в сердце своем.
Если пойдешь в город или селение (ради нужды), то держи свои очи опущенными вниз, чтобы чрез них не получить тебе повода к брани в келье твоей.
По возвращении твоем никому не рассказывай того, что услышишь вне монастыря, и сам не удерживай того в памяти. Если будешь хранить уши твои, то не согрешишь языком твоим”, — и многое другое. — Преп. аввы Исаии, отшельника египетского. Слово 3-е, 4-е, 5-е и другие, Сергиев Посад, 1911 г., стр. 13.
[ 46 ] О них см. в Чет.-Мин., Лавсаике, и друг.; о первохристианских паломниках можно прочесть Martigny, Dictionnaire des antiquites chertinnes, ect., рр. 624-626, l’art. “Pelerinages”, Paris, 1877, и др.
[ 47 ] Некоторые из них ни разу в жизни не бывали в своем губернском городе и тем более никогда не слыхали о Парижах и Ниццах, но зато десятки раз видели Царьград и бывали в Св. Земле. В 1914 г. одну из таких паломниц я сам встретил на пароходе из Палестины. Неутомимая, живая 78-летняя старица, духовная дочь о. Иоанна Кронштадтского, она совершила со мной свою 13-ю ежегодную поездку!