Андрей схватил меня за руку и потащил за собой. Он не говорил ни слова. Затащил меня в мою квартиру-студию:
— Вова велел тебе не приходить, пока всё не кончится.
Взглядом он меня ненавидел.
Я хотела ответить, но перед моим носом хлопнула дверь. Я услышала звук блокировки. Посмотрела на индикатор — красный. Это значило — полная изоляция. Я ударила кулаком по двери.
— Нет. Андрей открой. Ты не можешь так поступить со мной.
Из глаз полились слезы. Я начала колотить руками и реветь. У меня началась истерика. Я себя не контролировала в эмоциональном плане, но меня поддерживал Пушок. Я прижала его к себе, холка скоро стала мокрой от слёз. Он был рядом поддерживая меня в трудную минуту. В голове мелькали воспоминания того, что произошло за эти семь месяцев. Всё то время как я приехала в Ламару. Всё то время как моя жизнь изменилась и я стала другой. Теперь меня зовут Стелла и я стала одаренной.
Глава 2
Семь месяцев назад
Мы приехали в Ламару ранним утром на железнодорожный вокзал. Руки постепенно привыкали к браслетам блокирующим дар. Эдуард Павлович сказал что такие браслеты должны были одеть на меня ещё при аресте. Но ОМБ (отдел магической безопасности) этого не сделал, что было халатностью местного руководства. Он узнал позже в чем причина, оказалось что беспечность и надежда на авось. В КПЗ меня доставили в бессознательном состоянии, камера была оборудована блокираторами, а все остальное время в меня в любой момент могли выстрелить снотворным. А браслетами они не пользуются уже несколько лет потому-что неудобно.
Дорога в поезде утомила ужасно. Тело ломало от жёсткого матраса в купе. Ещё и от попутчиков устала. С нами в купе ехали двое мужчин, которые почти всю дорогу пили, играли в карты и травили анекдоты. В купе стоял нехороший запах перегара и гогот от шумных соседей. Один из них пьяно рыгнув хотел со мной познакомиться, но один взгляд Коврова заставил его переменить свои намерения. Когда мы сели в поезд Ковров сильно переменился. Он почти не говорил, смотрел, будто принимал решение которое мне не совсем понравится. У нас были верхние места, за которые я была благодарна, потому-что могла залезть наверх и никого не видеть. Подумать о своей жизни, а думать было много о чём.
Я вспоминала свою последнюю встречу с бывшим мужем и понимала что второго шанса я ему никогда не дам, да и нет смысла. У меня теперь другая судьба. Я не могу связать свою жизнь с обычным человеком, только с одаренным. Почему? Да потому что давно известно что без брака одаренные долго не живут. Сейчас у меня есть лет десять максимум, а потом переданный бабушкой дар начнёт уходить из тела, различными болячками, а потом быстрая смерть. В магическом браке энергия как-бы перераспределяется между партнерами и они постоянно поддерживают друг друга. Меня почти не готовили, чтобы получить дар и именно для того чтобы не было дестабилизации дара сейчас, я должна научиться как можно быстрее им пользоваться. Это докажет что я безопасна для общества. Что мой дар больше не будет нападать.
Выйдя из поезда почувствовала сильный холодный ветер, который разгоняется вдоль путей и забирается прямо под одежду, покусывает лицо и заставляет щурить глаза. Кое-как, сдуваемые порывами ветра по гололеду, мы добрались до стоянки, на которой нас ждала машина и поехали в научно-медицинский институт. Автомобиль остановилась около высокого здания с четырьмя подъездами, здание было явной новостройкой.
— А где же институт?
— С другой стороны вход, занимает первые четыре этажа, выше квартиры, а с этой охрана, холл с лифтами и лестницей.
Мы поднялись на лифте на шестой этаж. Длинный коридор многоквартирного муравейника имел одну особенность, с левой стороны были часто расположены металлические двери с кодовыми замками, а справа была отсечка. Я видела подобные планировки на чертежах, которые копировала на своей бывшей работе. С одной стороны располагались квартиры-студии, с другой максимум две полногабаритные двух или трех комнатные квартиры.
Прошли по длинному коридору и Эдуард Павлович открыл одну из дверей. Как я и думала — это была квартира-студия. Эдуард Павлович привлек моё внимание:
— Стелла смотри на панель. Красный — полная блокировка двери, выйти сможешь — если тебе откроет кто-нибудь, кто имеет доступ к замкам. Желтый — обычный режим закрытой двери, ты можешь открывать и закрывать замок сама, ключи я тебе дам. Зеленый — дверь не заперта. И если не горит табло и включилась сигнализация — это сигнал к быстрой эвакуации из здания. Вот ключи. Сбегать не в твоих интересах. Чуть погодя сходим в столовую на втором этаже. Сейчас отдыхай.
Он развернулся и отправился вдоль по коридору, открыл дверь отсечки, посмотрел на меня и захлопнул за собой дверь.
Я тоже закрылась, ключ зацепила на гвоздик рядом с дверью. Разулась. Повесила одежду в шкаф-купе справа, слева дверь открывалась в санузел. И прошла прямо в квартиру, в которой из обстановки было подобие кухонного гарнитура, печь, небольшой холодильник с микроволновкой на нём, короткая барная стойка с одним стулом, компьютерный пустой стол, компьютерный стул и полуторная металлическая кровать напротив. Больше ничего. Пусто. Ни постельного белья, ни посуды из которой есть и в которой можно готовить, ни телевизора. Хорошо что у меня с собой есть ноутбук. Но это потом. А сейчас спать, спать, спать. Постелила свою одежду на кровать, закрылась сверху курткой и провалилась в долгожданный сон.
Проснулась от звука женского голоса и сигнала сирены, здание тряхнуло как при землетрясении один раз, другой:
— Внимание, это не учебная тревога. Просьба оставаться на своих местах.
Сообщение повторялось снова и снова. На панели у двери горел красный свет. Через четверть часа тревога прекратилась. Я свесила ноги с кровати и начала изучать доставшееся мне жилье. В коридоре, на самом верху шкафа нашла две упаковки постельного нового белья. Живем. На балконе увидела небольшую нишу, в которой была посуда. А в санузле нашла чистящие средства, мыло и пару тряпок в небольшом ведре. Переоделась в спортивный костюм и начала чистить все поверхности, до которых могла дотянуться. Через несколько часов, усталая и взмокшая, я довольно оттирала капли пота с лица. Химия разъела руки, но это переживем. Желудок начал возмущаться, что он хочет кушать и нужно было бы пополнить запасы в виде небольших накоплений жирка на будущее. Я выпила воду. Открыла телефон и написала Эдуарду Павловичу что хочу кушать. Через несколько минут получила сообщение что он занят, но за мной зайдет его брат Андрей через четверть часа.
Несколько часов назад. Квартира Ковровых Андрея и Владимира.
Андрей сидел на кресле. В руках у него дымилась сигарета. Он недовольно посмотрел на Эдуарда:
— Итак, ты всё же притащил эту девицу. Я же просил тебя не ввязываться в это дело.
Он ударил кулаком по столу.
— Это моё решение. А ты застрял в своем саможалении. Тебе надо встряхнуться. Твой дар почти не проявляется и не развивается. Ты видишь мертвых, но не слышишь их. Я бы понял если бы ты смог перескочить на следующую стадию ясновиденья, это значило бы что просто твой дар начал развиваться в другом направлении, но подвижек нет.
— А ты о Вовке подумал, каково будет ему видеть её постоянно. Он и так ушёл с головой в работу. Приходится в бассейн его буквально чуть ли не палкой загонять, а ты знаешь как для него важно нормальное развитие и физическая форма. Тем более он протезы опять сломал.
— Опять? Да сколько можно? Что на этот раз. Мы и так кучу денег отвалили когда ездили в Германию, да и сами протезы не дешёвое удовольствие.
— Да кому ты говоришь, ты вон ему говори. Говорит что протезы бракованные. Сначала вроде работали нормально, а потом стали выходить из строя.
— Что? Сразу оба?
— Я у него тоже самое спросил. Так он говорит что ему такие специально подсунули. Сейчас же не любят русских, все эти настроения среди политиков.