Я читал "Коран" и во многом соглашался с этой книгой. В ней была сура: "И увидев рядом неверного, искорени его мечом, ибо так велел Аллах", но значение этих слов, как мне пояснил знакомый мусульманин, заключалось в искоренении зла в себе и проповедовании ислама, чтобы неверные обрели веру. Под мечом подразумевался меч ислама, как религии, священного знания. Увы, некоторые умники исковеркали смысл, чтобы оправдать свою подлость и жажду власти, и теперь по всему миру семь миллионов террористов взрывают, режут и убивают, прикрываясь священным писанием.
...Меня накрыла ярость. Я знал, что нельзя стрелять. Знал, что меня обнаружат и прижмут к земле, а потом добьют, но злость душила, и я судорожно выцеливал этого урода, положив палец на спусковой крючок. Кровь пульсировала в висках и с каждой новой волной кровавая пелена закрывала мои глаза. Я попытался дышать глубоко. Успокойся, нельзя сейчас этого делать. Кто будет командовать людьми? Кто защитит твоих близких? Остынь!!!
Немного отпустило. Мысленно пообещав отрезать башку каждому, пришедшему сюда с плохими намерениями, я отполз вглубь кустов возле фонтана. Сориентировался и, сделав крюк по кустам, продолжил свой путь. Свернув с центральной улицы Транспортной, вдоль которой и стояла гостинка, на Старобазарную, ведущую к рынку, прокрался по зелёным насаждениям до санатория-профилактория "Кедр", перелез через решётку забора и дальше, петляя меж частных домов, двинулся к главной площади города. Чувства работали на полную мощность. Слух улавливал каждый звук. Очереди стали слышны реже, но всё-таки не прекращались, слышались из разных частей города. Изредка слышались сухие щелчки, это винтовки долбят, значит, есть у боевиков и стрелки посерьёзней. Стоило избегать высоких зданий и открытых пространств. Впрочем, я и так это делаю. В частном секторе лаяли собаки, чуть не на каждом подворье. Они не то чтобы мешали, но мои передвижения выдавали. Хотя...если одна шавка тявкнет здесь, её дружно подхватят и в километре от этого места. Можно было не переживать. Людей совсем не видно. А ведь я знал, что многие сейчас ютятся в своих домах, даже завидев меня на своей территории. Никто не выходил. В воздухе начало сильно пахнуть гарью, а в предрассветной тьме я видел зарево в частном секторе на севере и северо-западе, небо затянуто дымом. Похоже, загорелся дом, и возможно, пожар разгорается. Я уже почти дошёл до перекрёстка, за которым маячила центральная площадь города, как где-то позади послышались взрывы и бодрая стрекотня автоматов. Через пару секунд в радиоэфире раздался взволнованный голос брата:
- " Лёха, мы попали возле гостиницы! Ты где? Уходим дворами в "Кедр"!"
- Уходите до твоей хаты, там встретимся! - ответил я и развернулся.
В Тайшете исторически сложилось так, что первыми пятиэтажками стали наши, "старопятаковские". Вслед за ними отстроили кирпичные и панельные дома по левую сторону Транспортной. Они начинались от перекрестка Транспортной и Андреева и уходили на юго-восток до самого Шпалопропиточного завода. Эти края считались центром города. В километре на юго-восток от вокзала находилась школа, в которой мы с Диманом и Ваней учились, а напротив неё образовался микрорайончик из панельных пятиэтажек, в дальней из которой брат и купил себе "однушку" несколько лет назад. Обычно он обитал в ней, но летом, когда родители жили на даче, часто гостил у меня. От того места, где я сейчас находился, минут десять прыжков через заборы, от санатория - и того меньше. Я бежал, стрельба постепенно приближалась. Поняв, наконец, где мои, я рассчитал маршрут так, чтобы выйти врагу в спину. У самого дома Димана, между спорткомплексом "Тонус" и детским садом, у меня это получилось. Парней преследовало пятеро боевиков. Моих спасало лишь знание района, а так бы давно нагнали. Я расстрелял преследователей почти в упор, метров с двадцати. Ничего понять враги не успели, а Дима с Андреем, поняв, где собака порылась, чуть сместились, и помогли добить перекрёстным огнём. Под дробный стук крови в ушах мы собрали трофеи, скинули тела в канаву за огромными трубами теплотрассы и вошли в квартиру брата.