Запыхавшиеся от бега и боя, мы некоторое время приходили в себя. Жертв в нашем отряде не было, хотя свистели пули совсем рядом. Просто повезло, да и что можно сказать о меткой стрельбе на бегу? Ничего. Отдышавшись, я закурил и спросил:
- Как вы попали, не пойму?
- Возле "Бирюсы", - Диман укоризненно посмотрел на Андрея, а тот потупил взор.
- Мой косяк, братан, - Скоба тоже задымил, эмоционально махая руками. - Да, ты прикинь, эти суки головой в футбол играли! Ну и всё, планка упала у меня.
- Повезло, что живыми ушли, - облегченно вздохнул Диман, открывая дверцу холодильника. В его ладони оказались три банки пива. Я сначала отказался, а потом махнул рукой. Столько потрясений за несколько часов, нужно немного сбить темп и передохнуть. Пиво провалилось в организм залпом, постепенно на душе стало светлее и легче. Как известно, алкоголь расслабляет. Ученые даже выяснили, что если перед стрельбой стрелок примет на грудь пятьдесят граммов коньяка, то стреляет метче, успокаивается дрожь в руках, повышается концентрация и внимание. Та же история с водителями, но! Я не всегда верил ученым, да и озвученную дозу превышать ни в коем случае нельзя. Поэтому когда брат снова полез в холодильник, я твёрдо запретил продолжение банкета.
- Так что, какие результаты? - спросил я, имея ввиду конечно же стрельбу у гостиницы. Дима понял меня правильно и ответил:
- Троих мы сразу положили. Потом взорвали два джипа, и давай сматываться вокруг отделения дороги. - Надо же, мой путь повторили. И Диман продолжал. - Их высыпала куча, человек сорок. Шмаляли в белый свет, нас не заметили. Я тебе точно говорю, они все там обшобленные и обколотые. Мы спалились, когда Транспортную перебегали, во дворе первого дома по Старобазарной нас уже догнали.Пришлось на территорию ШЧ бежать, ну, я там как-то квасил с пацанами, места знакомые, а чурки заплутали. Ещё двоих положили, и только в сторону рынка вышли, чтоб в обход до дома, как ещё одна группа. Шесть их было.
- Ума не приложу, как вас не подстрелили, - удивлённо я развёл руками.
- Говорю же, они под жабой все, - вновь сказал Дима, соря околонаркоманскими терминами. И тут до меня допёрло.
- А чего вы вообще делали возле гостиницы? У вас же другой маршрут был.
- Так мы на обратном пути! - бодро ответил Скоба, но взгляд мой продолжал таить вопросы, и он продолжил. - Понимаешь, мы на той стороне нашли машину и на ней колесили. Переулками, правда, но в разы быстрее, чем пешком. ОВО захвачен боевиками, ментов развешали на заборе. Там много чертей, но, как оказалось, в гостинице больше. На Райисполкоме тоже черно, как ночью. Джипов куча, пулемёты, трупы прямо посреди дороги. В остальных местах тихо, народ гасится. В одном дворе мужичка встретили, сказали ему, чтоб местные вооружались и собирались в банды, пока есть время. Не знаю, что из этого выйдет. Вокзал обошли восточнее, со стороны отделения дороги. На самом вокзале чертей немного, человек пятнадцать. Что-то мутят они там, копошатся. А потом наблюдали из кустов возле фонтана за гостиницей и увидели это... Я не сдержался.
- Вышло результативно, но очень глупо, - подытожил я. - Давай, Андрюха, без самодеятельности. В незапланированные контакты лучше не вступать. Мы пока слабы. Итого, мы в плюсе. У нас есть и оружие, и патроны, и связь, а у боевиков пока лишь потери. Но сколько их всего? Я не успел даже до площади дойти.
- Ну, Лёха, - виновато добавил Скоба, а я закончил беседу:
- Ладно, позже схожу. В принципе, и так понятно, где они могут базироваться. Главное, что ближайшие их лагеря мы знаем. Сейчас нам надо вернуться домой. У меня подозрения, что боевики скоро будут в этих местах, а значит, придётся обходить по северу. Зато со следа мы их сбили. Думаю, они всё-таки не такие наивные, чтобы совсем не рассчитывать на сопротивление. Всё, пошли.
Глава 4. А ты записался в добровольцы?
Через час добрались до дома, запыхавшиеся и уставшие. Но времени расслабляться отныне не предвиделось, поэтому я стал перебирать вооружение при содействии брата, а Ваня с Андрюхой готовили на балконе стрелковую позицию. Как ни жаль нового застекленного балкона, но оборона сейчас дороже. Я, занимаясь делом, погрузился в мысли. И думал о многом. В первую очередь, о близких. Пацаны вроде держались молодцом, хоть и не могли скрыть печальных взглядов. И это понятно, ведь слово "война" для человека гражданского, который не то, что убивать не готов, а просто оружие держит раз в год, да и то это задрипанное ружьё на рыбалке по синей лавочке, слово чуждое. Слово страшное. Мне было проще. Может, потому, что я пришёл в этот мир с сознанием, чистым от чувств, и мне приходилось испытывать их заново - радость, боль, страх, ярость. Только все чувства были острыми и яркими, а страх на их фоне выглядел блекло, затёрто. Может, мне что-то повредили в голове, итеперь она думает совершенно по-другому. Не может, а точно. Профессор Несинский говорил, что это очень плохо, и мы по-честному пытались бороться с моим притупленным чувством страха, но... наука не всесильна.