Соцсети дают возможность не только общаться на расстоянии, но и получать другую информацию. Например, фотографии и видео с личных страниц. Именно разглядывая фотки, я ощущал, кто в реальной жизни был мне ближе. Так и оказалось, что самым лучшим и единственным моим другом является Андрюха. Просто смотрю фотки и понимаю – это ж братан мой названный. С остальными ощущения были другими. Кстати, переписывался и с девушкой по имени Надя, отношение к которой казалось смешанным. Вроде и привязанности особой нет, но что-то всё равно притягивает. Я и переписки-то никакой не нашёл, хотя фотки казались знакомыми. И это странно. Может, какая-то фигура из прошлого, я не знал. Мы и общались-то сначала по схеме «привет-пока», но писала она мне стабильно по несколько раз в день, а мне не позволяло воспитание молчать в ответ. Я понимал, что Надя – не новый человек в моей жизни, но также чувствовал, что до этого момента мы какое-то время не общались. О причинах, впрочем, не спрашивал. Зачем ворошить былое? Я один хрен ничего не помнил. За дни общения я многое о ней узнал. И жених у неё есть, и спортом занимается, и вообще человек добрый, позитивный. В общем, мы стали общаться довольно близко, стали друзьями, и Надежда всё чаще говорила о том, что неплохо было бы встретиться.
Прошло ещё некоторое время, и следователь объявил, что суд по моему делу окончен, виновные наказаны большими уголовными сроками. К тому же, полетели головы у кого-то в местном ОВД. Не сдавались родственники осужденных до последнего, скреблись с большими суммами в каждый кабинет, но дело под контролем Главка. Справедливость в кои-то веки восторжествовала. Кстати, следак сам рассказал мне, чью дочь я спас от поругания. Оказалось, что родитель её тоже не последний человек в городе. Мне было плевать, если честно. Преступники в тюрьме, девчонка в порядке, я – тоже, если можно так сказать. Но следователь намекнул, что отец спасённой просит аудиенции, а пробиться не может опять же по причине моей временной крыши из ФСБ. Чувствуя, что всё равно придётся принять кучу народа, я попросил Несинского, чтобы не откладывали в долгий ящик, начали пускать ко мне кого-то, кроме родителей. Николаич явился на следующий день хмурый, в сопровождении человека в штатском, но с повадками затаившегося тигра. Среднего роста и комплекции мужчина средних лет в классическом костюме-тройке сел напротив моей кровати. Посмотрел каменным взглядом. Я не зря оперирую словом «средний» так часто. По-другому сказать просто нельзя. Он легко бы растворился в людской массе, до того казался простым и среднестатистическим. Но взгляд его мне не забыть. Вроде тоже ничего особенного, но внутри таился стержень, несгибаемый стержень из опыта и силы. Мужчина скромно представился:
- Смирнов. Евгений Смирнов, - прямо как в одном знаменитом фильме про шпиона. Я кивнул, и гость продолжил простым спокойным голосом. – Олег Николаевич поведал нам о вашей просьбе, но вы должны понимать, что делом занимается Контора, поэтому существует много «нельзя». – Пауза, я снова кивнул, Смирнов вновь продолжил. – Рад, что вы понимаете тонкость ситуации, поэтому озвучу основные запреты. Первое и главное – ни в коем случае не упоминайте о Конторе и заинтересованности в вашем деле Правительства. Второе, нигде и никогда не упоминайте о том, что происходило, и будет происходить с вами с тех пор, как вы познакомились с профессором Несинским. Это строго конфиденциально. Третье, вам придётся подписать некоторые документы после ознакомления. В том числе и подписку о неразглашении. Вам всё понятно?
- Да, - коротко ответил я, пытаясь прочитать в глазах агента ФСБ хоть что-то, но все мои попытки провалились.
- В таком случае, я разрешаю посещения, помимо близких родственников, вашими друзьями. К тому же, если состояние пациента стабилизовано, - он повернул голову в сторону Олега Николаевича, тот кротко моргнул в знак согласия, - вас также могут посетить и другие желающие под чутким контролем Конторы.
- То есть при каждой встрече будет присутствовать сотрудник? – не понял я.
- Нет, только при встречах с посторонними, - поправил меня Смирнов. – Думаю, вы правильно оценили ситуацию и поняли, что не все опасности позади. В случае же с друзьями, доступ которых вы утвердите сами, в палате будет всё время работать аудио- и видеозаписывающая аппаратура. И это не подлежит обсуждению.
- Понял, - выдохнул я. Да уж, попав под колпак ФСБ, я не ожидал такого контроля. Но что поделать.