- Чёт снайпер твой долго, - измотанным голосом произнёс я, сел за мешки и закурил, держа сигарету в кулаке.
- Он с рацией, доложит, - лейтенант опустился рядом. - Хоть гадов всех положили, но потерь много. Нужна огневая поддержка с воздуха. Я чую, эти - не единственные в округе.
- Я тоже, - только и успел кивнуть, как со стороны, где находились разбитые редуты врага, раздался хлёсткий выстрел СВУ, а вслед за ним разъярённые очереди "эмок". Мы все похватали оружие, и в этот момент в эфире раздался крик:
- " Командир! Тут целый батальон! Веду бой!!!"
Щелчки снайперской винтовки еле слышны на фоне тысяч выстрелов врага. Вспышки стрельбы рассыпались по лесополосе. В ночной тьме не видно ни хрена, но мы открыли огонь по вспышкам. Снова в голове сумятица, мыслей клубок, но вот оно, боевое просветление. Я отрешился от мира и просто стрелял, менял позиции, магазины, раздавал команды. Лейтенант метался, собирал своих, в рацию крикнул:
- Сёма, продержись две минуты! Мы за тобой идём!
- " Поздно, Вадя!! Ранен!! Обложили!!! Прощай, командир!!!" - в последний раз голосом снайпера откликнулся эфир, а где-то в лесу раздался взрыв гранаты. Офицер заревел, как раненый зверь, помчался на холм, выхватив у пулемётчика только что снаряженную ленту от ПКМ и полупустой цинк "семёрок". Не прошло и минуты, как заговорил пулемёт, заговорил по-особенному, каждая очередь пропитана яростью. А лейтенант всё это время исступленно кричал. Когда он замолк, я уже понял, что произошло. Тело Вадима тащил вниз раненый солдат, у лейтенанта была разворочена голова, вражеский снайпер оказался точен.
Враги приближались перебежками, и с каждой минутой вспышки выстрелов оказывались всё ближе. Всё могло закончиться печально, ведь если нас запрут в бомбаре,то пиши - пропало. Взорвут вентшахты, а там надолго нас не хватит. Только если не обойти врага через запасной выход, но это займёт слишком много времени и фактор неожиданности может не получиться. Натовцы приблизились по лесополосе на добрых сто метров, как вновь заговорила связь бодрым голосом пилота:
- " Эй, убежище! Это вертушка! Мы на подлёте! На подлёте! Наведите меня, а то всех в капусту пошинкую!!!"
Весёлый малый. Денис объяснил ему, что да как, и дал общий приказ прекратить стрельбу. Недолго ждали. Только успели попрятаться, как из тёмного неба посыпались струи яркого огня, с неимоверным грохотом превращаясь на земле в огромные цветы пламени. Земля задрожала и заложило уши, а глаза ослепли от вспышек. Лес в той части, где настырно пёр на нас враг, пыхнул моментально, пламя поднялось до небес, унося жизни всех, кто оказался рядом. После ракет, МИ-24 обработал территорию из крупнокалиберного пулемёта и на прощание качнул дутым корпусом:
-" Я пуст. Добивайте, если там кто остался", - острил вертолётчик. - " А у меня куча дел, которые я кое на чём вертел! Отбой! "
Прапор послал ему запоздалое спасибо, но винтокрыл, гремя лопастями, уже далеко. Я всматривался в монокуляр, но так и не рассмотрел ни одного живого в этом пламени ада. То, что мы не сумели толпой, вертолёт сделал в одиночку. Как говорится, за это и держим. И любим. Жаль, что поздно. Хотя теперь у нас появилось время на передышку. Вновь таскали раненых, пополняли боекомплект. Нас стало меньше, но ряды вновь пополнились. К сожалению, снова новичками. Внезапно прибыли машины из штаба. Оказалось, что комендант по закрытой линии договорился, чтобы забрали раненых. Погрузили, послушали маты лейтёхи - конвоира. Он уже с перевязанной головой, но не жалуется, мол, зацепило, не рана для мужика. Транспорт с ранеными отчалил. Обещали вернуться и за убитыми позже. Сказали, что в городе просто чистилище. Натовцы лезут из всех щелей. Наши их конечно нагибают, но потери огромные. Уехали.
Спустя минут десять откуда-то со стороны руин двухэтажек вновь по нам открыли огонь, но как-то вяло, без фанатизма. Мы тоже сильно не усердствовали, берегли силы, а то и так досталось. Но где-то недалеко шла интенсивная стрельба, хотя по непрекращающимся радиопереговорам мы толком ничего не поняли. Я глянул на часы - половина одиннадцатого. Неужели всё-таки сегодня всё случится? Или есть ещё сутки? Раньше сны мне намекали на те аспекты, которые можно доработать, чтобы итог стал иным. Вроде необъяснимой способности повлиять на будущее. Сейчас же я не представлял, что можно сделать. В том варианте развития событий, что снился мне, ни я, ни кто-то другой ничего не сможет изменить. Сердце вновь забилось в бешеном ритме. Снова ощущение неизбежности подступило к горлу. Я диким взглядом оглядывался по сторонам, выискивая друзей, чтобы в нужный момент все были на виду. Дальше всё происходило, как в полусне. Натовцы появились сразу с двух сторон - и в останках двухэтажек, служивших неплохим укрытием, и из-за пожарища садоводства, причём этих заметили не сразу, только после того, как заморские гости начали стрелять. Сразу отрядили в ту сторону команду, которая кинжальным огнём старалась не дать высунуть носа из-за стены едкого дыма, заставив тем самым натовцев искать обходной путь. Я, помогая своим, и сам переместился на этот фланг. Левое плечо почему-то сначала онемело, а затем начало дико жечь. Что-то горячее текло по лицу со лба, а правая штанина намокла от крови, но боли я не чувствовал. Вспышки выстрелов в темноте становились всё реже, интенсивность боя падала. Похоже, что натовцы, наконец, передумали с нами воевать, а может быть получили приказ отходить. Немного оглохший и ослепший, я продолжал стрелять и вдруг увидел далеко-далеко за тучами, почти у горизонта, яркую вспышку. Не на земле, а именно высоко в небе. Она была такой яркой, что никакие тучи не смогли её скрыть. Вслед за этим небо начало очищаться. Круг чистого ночного небосвода, появившийся на месте вспышки, очень быстро расширялся, разгоняя тучи, но, не доходя до нас, сила воздушной волны иссякла. Хотя нас всё же так тряхнуло, что мы от неожиданности попадали наземь. Уши заложило неприятным писком, от которого хотелось изрыгнуть наружу содержимое желудка, но мысль всё же пробилась в сознание. Высотный ядерный взрыв. Они хотят вызвать электромагнитный импульс и вывести из строя всю электронику в округе.
Я что-то пытался объяснить своим, но слова не лезли в глотку. Завалился к плите, чтобы поменять магазин, и разглядел на часах время - ровно одиннадцать часов. Сначала мне показалось, что просто разболелась голова и ещё сильнее в ушах запищало, от потери крови скорее всего, но затем вдруг осознал, что это звучит та самая труба смерти, что не давала мне покоя во сне. Рядом кто-то истошно орал: " Атомная тревога! Атомная тревога! Все вниз! " Я увидел перед собой взволнованное лицо брата. Он открывал рот в беззвучном крике, но внезапно будто вытащили из моих ушей пробку и сквозь переполненный громкими звуками поток я услышал его слова:
- Не ори ты! Все уже внутри! Пошли, ты ранен!!!
Он потащил меня, мучаясь от усилий. Всё-таки со снарягой и оружием килограммов сто десять. Засуетился рядом кто-то ещё, вроде Андрюха. Сознание моё потихоньку угасало, но я уловил его краешком приглушённые помехами крики, доносящиеся из радиостанции: " Не закрывайте дверь! Нам негде укрыться! Подождите! Целый батальон пацанов!!! " Подо мной поплыли двери, коридоры и помещения, кругом взволнованные лица, крики. Меня усадили на такой приятный и прохладный мраморный пол у медпункта. Как же кайфово после жары, что осталась позади, прикоснуться усталой окровавленной ладонью к этой прохладе. Так бы и сидел тут до скончания века... Но нет, тёплые женские руки принялись обрабатывать мои раны, а знакомый до боли, пропитанный любовью и заботой, женский голос причитал на ухо:
- Не шевелись, сыночка. Всё будет хорошо. Сейчас мы тебя перебинтуем.
Внезапно нахлынула яростная боль, накрывшая меня своей волной, но я смог собраться и сквозь ком в груди, не дававший говорить, произнёс онемевшими губами:
- Мам, я в порядке.
И почувствовал, что отключаюсь. Где-то как в тумане слышались крики и плач, топот ног и снова крики. Голос коменданта что-то громко говорил в мегафон. Вдруг всё вокруг, и пространство, и время, будто резко сдвинулось. Заходили ходуном стены и пол убежища, с потолка что-то посыпалось, но даже нарастающий гул не смог вырвать меня из пучины бессознательности. Уходя возможно в лучший из миров, я чётко понимал, что настала судная ночь, последняя ночь земли и её ядерный конец...